А то, что у нас…
А что, собственно, у нас?
Он женился на мне фиктивно и даже не попытался сблизиться. По крайней мере, до тех пор, пока я сама не явилась, потрясая книгой о семейном праве. Да ведь я его вынудила!
И сегодняшняя ночь лишь для меня была чем-то особенным, волшебным, упоительно-прекрасным, когда сливаются воедино не только тела, но и души. А для него…
Для него это просто страсть. Все мужчины так устроены – даже магистры. Для того чтобы заняться сексом, им вовсе не нужна какая-то там неземная любовь.
«Но наш утренний поцелуй…» – Я отчаянно цеплялась за малейшую возможность найти хоть один довод в пользу того, что нужна Рониуру.
А что поцелуй? В конце концов, он знал, что это был мой первый раз. И просто не повёл себя как последняя скотина. Утренний поцелуй входит в обязательную программу даже самых случайных из всех случайных связей. Если бы всё это случилось при каких-то других обстоятельствах, он, может, вообще исчез бы и никогда не позвонил мне больше.
Но мы женаты, и исчезнуть ему проблематично.
Я представила себе дни и недели, которые мы проводим бок о бок, не в силах никуда деться друг от друга… И магистра Рониура, который из благородства изображает любящего мужа. И совместные ночи, когда он держит меня в объятиях, а сам в это время невольно вспоминает ту, другую, по-настоящему желанную…
Нет! Чем так, лучше никак!
Я сжалась, обхватив голову руками. Думать об этом было невыносимо. И находиться здесь, где каждая безделушка напоминает о нем, тоже было невыносимо.
Сидеть в аудитории, вслушиваться в объяснения, выполнять задания? Еще хуже.
Мне нужно побыть одной. Там, где меня никто не найдет. Перевести дух, привыкнуть к обрушившемуся на меня кошмару, чтобы хоть как-то жить дальше.
Я быстро метнулась в спальню, натянула на себя форму и выскочила за дверь. Спустилась по лестнице, вышла из академии и быстро зашагала к студенческим домикам, из которых во время истории с похищениями всех переселили в замок.
Раньше в студенческом городке кипела жизнь, теперь же здесь было безлюдно и тихо, как на кладбище. Ни смеха, ни отдаленных голосов, ни шагов по многочисленным тропинкам и дорожкам. Лишь шелестели листья, равнодушно синело небо над головой, словно склепы стояли покинутые хозяевами дома и беспомощно взирали пустыми глазницами окон.
Я свернула к своему бывшему дому, поднялась на крыльцо, открыла дверь и шагнула внутрь. Когда мы только переехали в замок, мне было любопытно, что стало с домиками после того, как все их внутренности перетащили в Академию. Ну вот, ответ найден. Ничего. Голые стены, пыль, пустота, и тоскливая безнадежность, присущая всем брошенным домам.
Находиться в комнате, где не осталось и намека на то, что я тут когда-то жила, было тяжело. Я вышла на улицу и опустилась на скамейку. Лучше не стало. В глубине души по-прежнему ныло и кровоточило, сердце разрывалось от боли и безысходности. И хуже всего было то, что я отчетливо понимала: это навсегда.
– Ну и что теперь делать? – горько прошептала я.
«Вернуться домой!» – отчетливо прозвучало в голове.
И я уцепилась за эту мысль, как утопающий за соломинку.
Домой, к маме, сестренке. К друзьям и знакомым. Туда, где меня любят. Где я кому-то нужна…
Но как я вернусь в свой мир? Проникнуть в потаённые мысли декана Хорвирета мне так и не удалось, да и не в потаённые тоже. Сколько я ни гипнотизировала его взглядом на занятиях, ничего не получалось. То ли мой ментальный дар после тюремного всплеска затаился и не показывался наружу, то ли декан и вправду думал исключительно о том, о чём говорил: о теории поля.
Ну и как я могу хоть что-то выяснить?
«Ты знаешь», – снова пронеслось в голове.
А ведь я и вправду знала! Во всяком случае, могла бы попробовать. Тот самый способ, который мне подсказал жуткий незнакомец.
Незнакомец…
Сразу стало зябко: то ли ветер подул, то ли одна мысль об этом чудовище вызывала ужас. Скорее, последнее.
Но ведь медведь говорил, что ничего тёмного в том ритуале нет? И всё равно не хотелось пользоваться подсказками мага. Всё внутри сопротивлялось, и я чувствовала, что ничего хорошего из этого не выйдет.
«А из чего выйдет? – снова начала я спор с самой собой. – Вряд ли здесь меня вообще ждёт хоть что-нибудь хорошее».
Я решительно приблизила большой палец к безымянному, зажмурилась и тихо прошептала: «Хорвирет».
Голова закружилась, и я бы упала, если бы уже не сидела на скамейке. Замелькали невнятные чужие мысли, перед мысленным взором возникла картина, которую я видела не собственными глазами, а глазами декана.
Красивая женщина в кружевном пеньюаре лежала на подушках.
Я присмотрелась и ахнула! Это же магистр Алия! Нет, не может быть… Они что, любовники? Но ведь Хорвирет женат, и считается, что его жена…
Чёрт! Я бы хлопнула себя рукой по лбу, если бы могла двигаться. Ну конечно! Его суровая супруга, которую все боятся, – это ведь и есть магистр Алия! Похоже, я была единственной во всей академии, кто не смог сложить два и два.
– Ложимся спать, дорогая, – раздался трубныйголос Хорвирета. – Завтра ещё один невыносимый день и невыносимое занятие у первого курса.
– Что, всё так плохо? – магистр Алия приподняла бровь.
– Ужасно! Они ничего, ну просто ничего не соображают.
– Может, поэтому артефакты порталов начинают преподавать только на третьем курсе? – усмехнулась она.
– Да, – согласился с ней Хорвирет.
– Тогда объясни мне, какого чёрта тебе приспичило поставить этот предмет в программу первого курса?
Калейдоскопом закружились обрывки чужих мыслей, шумные, быстрые, едва уловимые. Я поняла, что Хорвирет пытается найти хоть какие-то аргументы, и не находит. Стало немного жутковато. Потом все стихло, и приливной волной накатила чужая растерянность.
– Не знаю, – глухо сказал он.
– Может быть, тут дело в какой-нибудь студентке? Которую тебе очень хочется обучать лично? – в глазах магистра Алии мелькнул нехороший блеск.
На месте Хорвирета я бежала бы уже сломя голову оттуда, пока не настиг супружеский гнев.
– А знаешь, ты права! – сказал он, и голос его звучал непривычно твёрдо. Я бы даже сказала, что в нём явно слышалась злость. – Думаю, дело в одной студентке.
Боже, что он несёт? Она же его придушит! Вот прямо сейчас, шёлковым поясом от пеньюара, а потом скажет, что так и было…
В этот момент меня вышвырнуло из мыслей Хорвирета, и я обнаружила, что снова сижу на скамейке, а кто-то хлещет меня по щекам.
– Юлия, ты в порядке?
Зрение – моё, нормальное – возвращалось, и я увидела перед собой встревоженное лицо магистра Рониура.
