– От такой язвы никто не…
– Я умру.
Доктор прочитал отчаяние на лице Хэмин. Ынён неожиданно ушла из больницы и перешла работать в школу. Чем она вообще занимается? Доктору стало любопытно.
– Доктор, если вы не согласитесь, я буду вынуждена искать других врачей. Но все они мне откажут, потому что не знают ни меня, ни мое положение. Тогда не исключено, что мы с Хэмин пойдем на риск и сделаем операцию у недипломированного специалиста. А я хочу, чтобы ее сделали вы, вы же лучше всех.
– …Я не знаю.
– Ну, доктор.
– Ладно, тогда пообещайте мне, что будете приходить раз в год, чтобы потрясти мне спину.
– В последнее время у вас болит спина? Ничего особого я там не вижу.
– Ну, я же не отказал вам сегодня, теперь наверняка опять что-нибудь вскочит.
Ынён с улыбкой согласилась. Девушка, будто сошедшая с картины Син Юнбока, тоже улыбнулась. Доктор О, успокаивая себя мыслью, что эту парочку невозможно переубедить, решился и открыл расписание операций.
Хэмин медленно отходила от наркоза. Сама она этого не помнила, но ей казалось, что под наркозом она говорила что-то странное, а в ушах до сих пор стоял тихий смех Инпхё и Ынён. Надеясь, что ничего позорного она не наплела, Хэмин открыла глаза.
Она чувствовала жажду, холод и головную боль, в нос ударял больничный запах, который трудно описать словами, но чувство жжения прошло. Емкость для клещей, которая плавилась и, волнообразно колеблясь, ранила желудок, исчезла.
– Трогать нельзя. – Кажется, рукой она невольно хотела дотронуться до груди, а Ынён остановила ее теплым голосом.
– Ты как? Нормально себя чувствуешь? – Инпхё до сих пор сильно беспокоился.
– Я что-то говорила? Или мне показалось? – спросила Хэмин, с трудом двигая языком, который казался чужим. Ынён и Инпхё снова засмеялись.
– «Я хочу стать студенткой».
– «Знала бы, что буду жить дальше, лучше бы училась».
Когда они произнесли эти слова ее голосом, Хэмин захотелось провалиться сквозь землю. Потом они заверили ее, что она обязательно станет студенткой и что учиться никогда не поздно. Но Хэмин все равно беспокоилась. Вот оно что, жить – означает беспокоиться и чего-то хотеть. Душа охотницы за клещами, которая много лет пребывала в непонятном состоянии, постепенно становилась душой девочки-подростка.
Никто не знает о дальнейшей судьбе клещей – больше их стало или меньше. После операции Хэмин иногда их видела, но все реже и реже. Может быть, родился другой охотник, или они стали исчезать сами собой.
– Теперь это тебя не касается, ты больше не охотница. Даже если их численность сильно возрастет, это не твоя вина, – сказала Ынён.
– Ты уже прожила больше сорока жизней охотника и сделала для этого мира все, что могла. Теперь тебе пора сконцентрироваться на том, как выжить в этом современном мире с твоим классическим лицом.
Хэмин согласилась. А Инпхё запустил ради нее еще одну стипендиальную программу для выпускников. Это очень тронуло Хэмин, и она старалась лучше учиться.
После окончания школы Хэмин часто звонила, но потом пропала на какое-то время. А затем приехала в школу, радостно и гордо заявив, что устроилась в фирму по борьбе с вредителями, которая работала уже давно. Инпхё и Ынён были в замешательстве. Конечно, они тоже слышали, что это хорошая компания. Но почему она опять пошла в ту же сферу?
Глядя на их растерянные лица, Хэмин улыбнулась.
Умеренный учитель Пак Тэхын
Учитель Пак Тэхын был самым младшим среди учителей по истории в школе М. И, когда коллеги поручили ему оценить и отобрать учебники для новой образовательной программы, он покорно принял это как факт – «ему опять поручили работу». Он должен был изучить восемь разных учебников и решить: логично и понятно ли они написаны, использованы ли в них достоверные материалы, подходят ли они для обучения школьников. История, по сравнению с другими предметами, очень требовательный предмет, поэтому учебники проверяют по десять раз. Но ошибки все равно находятся, вот почему их необходимо было внимательно изучить. Он тщательно просмотрел все учебники и выбрал три самых лучших – все они были достойные и, в принципе, использовать в школе можно было любой из них. Когда он позвонил коллегам из других школ и спросил, что выбрали они, оказалось, что выбор их также пал на эти книги. После чего Пак Тэхын успокоился и отправил отчет начальству.
Вскоре его вызвал директор школы.
– Вы что красный? Из коммунистов? – увидев Пак Тэхына, громко закричал директор с раскрасневшимся лицом. Пак Тэхын подумал, что если кто и красный, так это директор школы.
– Что?
– Вы принимали участие в демонстрации? Когда учились в университете…
– Нет. Я не участвовал.
И это была чистая правда. Обычно на любом педагогическом факультете студенты, специализирующиеся на истории, выходят на демонстрации в первых рядах, что вполне объяснимо – зная хотя бы немного историю, становится очевидно: в правильном направлении или нет движется общество. Но именно на такой кафедре, имеющей яркий политический оттенок, Тэхын всегда был самым умеренным. По характеру он был не из тех, кто встанет впереди всех и начнет выкрикивать лозунги протеста. Он был таким с самого рождения. Его родители были умеренными, и дедушки, и бабушки. Тэхын замыкал цепочку родословной умеренных родственников. Расставшаяся с ним недавно девушка обозвала его человеком, похожим на голландский кофе, который медленно готовится и не содержит кофеина. Услышав это, Тэхын, который вообще-то очень любил этот самый кофе, получил удар под дых.
– Тогда почему учебник издательства К в твоем списке последний?
– Он очень некачественный.
Тэхын так низко оценил его, потому что в нем было много спорного, например, прояпонские трактовки событий или оправдание политики диктаторов, о котором много говорили в СМИ. Но и без того учебник был очень некачественным. История подавалась противоречиво, многое было опущено, а источники подобраны кое-как. Доходило до того, что даже основные концепции давались ошибочно, поэтому Тэхын без колебания отправил его в конец списка.
– Думаешь, когда ты так работаешь, я могу чувствовать себя уверенно на собрании директоров частных школ?
– …Вроде и другие школы высоко его не оценили.
– Значит, будет замечательно, если мы выберем его первые. А?
– Нет, мне так не кажется.
– Боже мой, похоже, я ошибся в тебе. Тебе стоит пересмотреть свое мнение.
– Даже если я переделаю отчет, результат будет таким же.
Настроение Тэхына потихоньку портилось – директор вторгался в его профессиональную область и придирался к закономерному выбору, упрекая Тэхына в предвзятости. Будь на его месте более эмоциональные старшие коллеги, они наверняка подняли бы шум, а Тэхын, наоборот, становился спокойнее и хладнокровнее. Ему было невыносимо тяжело оттого, что образованию мешает то, что к образованию никакого отношения не имеет. Возвращаясь в учительскую, он раз пятнадцать вздохнул.
