— Не поверишь! Нашлись доброжелатели. И я не могу понять один момент. Почему эта самая Колет жила в доме Моники и Пьера?
— Моника очень любит девочку, вот и оставила ее у себя в доме, тепля надежду, что Ален одумается и вернется в семью.
Филиппе прикрыл глаза. Ненадолго уходя в свои мысли.
— Я не должен тебе это рассказывать, но это уже давно не секрет, что Ален мой сын. И он меня ненавидит. Это тяжело осознавать, что ты не можешь каждый день быть со своим ребенком. Но я сам виноват, отказался от Моники, а она промолчала, что в положении. И Пьер, предложил ей выйти замуж за него и усыновить ребенка. Вернее, он признает моего еще не рожденного малыша своим. Не чужой же. Понимаешь, у брата не может быть детей. Он знал это еще с детства, вот так моя любимая женщина стала женой моего родного брата. Я был молод и глуп, уехал из страны и стал развивать свой бизнес. Когда вернулся, Алену было уже четырнадцать лет. Тогда для меня был шок. А Колет, она выходит за меня замуж, — тихо добавил Филиппе.
Я, молча, слушала и просто офигевала от информации. Так вот о чем говорил друг, когда обвинял мужчину в том, что он отбивает его женщин.
— Тебе не стыдно? — уточнила я. — Она же на двадцать лет младше тебя.
— На двадцать два, — поправил меня месье Жерарди.
— Да не важно! Почему они еще не разведены? — вспылила я.
— Уже разведены, неделю как, просто…
— У тебя все просто! А Динка, она, уехала, — с досадой сказала я.
— Мы с Колет тоже полетим в Москву, я обещал любимой свадебное путешествие.
Я только пожала плечами, мол, делайте что хотите. Ваши дела меня не интересуют. В своих бы разобраться.
— Тамилия, — потряс меня за плечо Филиппе, — ты меня слышишь? Адрес Дины напиши, пожалуйста.
— Да сейчас, — скривила я губы в улыбке, — скину тебе смс.
Мужчина ушел, а у меня на душе скребли кошки. Хотелось поговорить с кем-то близким, и недолго думая я поехала домой к родителям.
Пока пробиралась сквозь вечерние пробки, мне пару раз позвонил босс. Я не стала отвечать. Во мне все противилось этому, я совершенно не хотела с ним разговаривать.
В гостиной родительница принимала Монику, увидев меня, мама обрадовалась и засветилась, а вот реакцию гостьи я не поняла. Она поджала губы и прищурилась.
— Добрый вечер! — поприветствовала я женщин, подойдя к ним, обняла и поцеловала маму.
— Добрый вечер, дочь. Рада тебя видеть, — улыбалась мама. — Ты в гости или по делу?
— Приехала попроведовать, — пожала я плечами. — Как у вас? Все хорошо?
— Да, все отлично, — практически в голос ответили женщины.
— Я пойду к себе, — сказала я и, не оборачиваясь, устремились к лестнице.
— Ужин через полчаса, — уже в спину сказала мама, на что я только кивнула.
Войдя в комнату, мой взгляд сразу же упал на злополучный шкаф, и непрошеное волнение затопило меня. Провела пальчиками по губам, окунаясь в тот день, когда меня спасал Максим.
— Мика, — ворвался в мою комнату Тимка. — Я так рад, что ты приехала! Мама сейчас прикатится, — засмеялся он, получая от меня подзатыльник.
Он прижался ко мне и прошептал:
— Я подружился с той девочкой.
— Вот и хорошо, ты у нас умница! — племянник с гордостью выпятил грудь. На это было так смешно смотреть. Детская непосредственность.
— Я сегодня её защитил, у нас есть забеяка и напыщенный индюк, я ему о как вырезал! — Тимка разреза воздух кулаком, показывал мне как он бил. — Правда, завтра дедушку в школу вызвали, папа ведь в командировке. Но у него такой синячище, — развёл руками племяш.
— Тимофей, ты наказан, иди в свою комнату! — строго сказала Катя, точно баржа, вплывая ко мне. Вернее сначала вошёл живот, а следом показалась сестра.
Тимка отсалютовал мне и юркнул в дверь, уворачиваясь от маминой «ласки». Засмеялся и с криком индейца побежал по коридору.
— Ну вот что с ним делать? Опять подрался, — покачала головой сестра и аккуратно села в кресло. Откуда оно тут взялось? — Кресло я к тебе попросила принести. Сижу иногда в тишине, когда все достанут, — ответила она на мой немой вопрос. — Ты только представь себе, огромный дом, а негде скрыться и побыть в тишине.
— У тебя все хорошо? — Катя тяжело вздохнула и потерла лоб.
— Как тебе сказать. Ходили на УЗИ, Тимофей так дочку ждал, а оказалось, что мальчик. Так он так расстроился. Да и хожу я тяжело. Он же не видел как с Тимкой было. Там вообще отдельная песня. Меня до родов тошнило, а сейчас отёки и одышка мучает. Да и возраст, уже не девочка. Ой! — как будто опомнилась она. Я уже успела переодеться и сидела с ногами на кровати, напротив неё. — Как у тебя то?
Пересказала в красках с того момента как уехала с уикенда. Катя хмурилась и смотрела исподлобья.
— И что ты думаешь по поводу медсестры? — спросила я сестру.
— Явно тут что-то нечисто. Не мог от так быстро переключиться. Хотя мужчины не тем местом думают. У вас что-то было?
— Нет, конечно! — поспешно ответила я и залилась краской.
— Мика? — смотрела на меня Катя, прожигая взглядом.
— У меня ещё ни с кем ничего не было! — выпалила я и прикрыла лицо ладонями.
— Мика, — тяжело поднялась сестра с кресла и, подойдя к кровати, села рядом со мной. — Да, с бабулей не забалуешь, — хохотнула она, — помню, как ты жаловалась, что она около института тебя встречает.
— Надо мной так девчонки смеялись, а парни так вообще шарахались как от прокаженной.
Вот так смеясь и вспоминая мои косяки в институте, мы пропустили начало ужина.
Когда спустились в столовую, родители беседовали с Моникой. По лицу женщины было непонятно, что у неё за настроение. И вообще, что она у нас делает. Папа развлекал женщин, рассказывая какие-то небылицы.
Когда мы присоединились к ним и ужин был почти закончен, мама Алёна кашлянула, привлекая к себе внимание:
— Тамилия, вот скажи мне, зачем ты притащила эту, — женщина скривилась, — Дину.
Я чуть кофе не поперхнулась.
— Мадам Моника, Дина моя подруга и я попрошу вас так не говорить о ней.
— Ты привезла её в Париж, и Ален ушёл из дома и от жены, — поджала она губы брезгливо.
— Тут вы не правы, Дина выиграла грант и её в ЖТТК взяли не по моей протекции. А Ален для меня как брат и я желаю ему только всего самого хорошего, — отложила я салфетку, так как кофе пить расхотелось.
— И все же я настаиваю, — швырнул она салфетку на стол. — Не лезь в жизнь моего сына!
Родители сидели, открыв рты. Катя прятала смешки за чашкой чая. Но нас никто не перебивал, все следили молча. Даже Тима орудовал усердно ложкой поедая вторую порцию мороженого.
