Рокфеллер задумал создать крупнейший в стране благотворительный фонд, который «действовал бы на благо человечества». Такой фонд мог появиться только после одобрения в сенате. Но законопроект о создании фонда неожиданно натолкнулся на серьезное сопротивление. В деятельности нефтяного короля увидели подвох, стремление уйти от налогов. Законодателей беспокоила «неясность провозглашенных целей, величина предполагавшихся ресурсов и подразумевавшаяся бессрочность гранта». Ходили слухи о том, что Рокфеллер передаст фонду полмиллиарда долларов, и политики опасались, что такая могущественная организация может наделать много бед своими «деструктивными акциями». Против создания фонда выступил президент США Тафт, утверждавший, что законопроект проник в сенат «с целью зарегистрировать Рокфеллера в качестве юридического лица». Против выступил и генпрокурор Викершэм. Даже после внесения ограничений в полномочия фонда законопроект не набрал нужного количества голосов.
Три года продолжалась борьба за принятие законопроекта в сенате, но тщетно. Тогда Рокфеллер обратился в законодательный орган штата Нью-Йорк. И без лишней огласки получил там нужную лицензию, не предусматривающую ограничений в деятельности фонда.
В 1909 году Рокфеллер передал этому фонду свыше 73 000 акций компании Standard Oil общей стоимостью в $50 миллионов, а затем выделил еще $100 миллионов. В последующие 10 лет фонд получил дополнительно $82,8 миллиона. В начале XX века Рокфеллеровский фонд стал самой крупной благотворительной организацией на земном шаре.
Поэтому мы попытались приложить, насколько возможно, свои средства к улучшению удобств жизни, чтобы они стали дешевле и доступнее для каждого. За такое использование капитала мы не ждем особо горячей благодарности, наша жертва ничтожна – она просто средство достижения успеха. И пусть мы еще отстали в других областях из только что перечисленных составляющих цивилизации в сравнении с другими народами, но в удешевлении средств к существованию, в облегчении снабжения ими, в расширении области их употребления Америка идет во главе всех наций.
Меня спросят: как может ужиться равномерное распределение жизненных благ с огромными средствами, скопившимися в одних руках? Насколько умею – отвечу: состоятельные люди, несомненно, обладают богатствами и их контролируют – все равно им на себя их не потратить! Они, безусловно, располагают законными притязаниями на эти богатства и могут их сами контролировать, но в размерах, обусловленных их личными потребностями. Деньгами сыплют всюду, то есть их вкладывают во что-нибудь, и вот они, неделя за неделей, странствуют по счету расходов.
В настоящий момент нет еще метода, решающего вопрос об использовании денег лучше, чем метод личного владения. Можно положить деньги в банк – национальный или отдельных штатов, – но никакое законодательство не может поручиться за использование их более продуктивным способом, чем это делается теперь. Ни в одном из проектов социализма не найдется более целесообразного применения богатства для достижения общего блага. Вот откуда вытекает обязанность богачей строго поддерживать свои притязания на капиталы и управлять ими самим, пока не появится человек или группа людей, которые проявят способность найти более целесообразное применение капиталу, чем то, на которое способен его владелец.
Что касается остальных четырех составляющих цивилизации: желательного прогресса в развитии формы правления и законодательства, прогресса в области литературы и языкознания, прогресса в области естественных наук и философии, прогресса в области искусств и эстетического образования, то мы полагаем, что, скорее всего, этого можно добиться при помощи более целесообразных методов воспитания. Вот почему мы затратили значительные суммы средств на разнообразные отрасли в деле воспитания, как в Америке, так и за границей, с целью распространения не только известных знаний, но и новых исследований в этой области. Единичное воспитательное учреждение по необходимости имеет ограниченный круг влияния и может обучить лишь незначительное количество учеников. Но каждое новое открытие, каждая попытка расширить пределы человеческого знания с помощью новых исследований является общим достоянием всех учебных учреждений и тем самым становится даром всему человечеству.
Представляет определенный интерес не только каждый план такой работы в отдельности, но и каждый новый путь, проложенный нами к достижению цели. Мы не довольствовались оказанием помощи там, где это, так сказать, было удовлетворением справедливых просьб. Мы сознавали, что простой интерес в проведении в жизнь того или другого плана еще не может служить побудительной причиной вкладывать крупные средства в его применение, и что, может быть, есть тысячи иных планов и предприятий, более достойных для получения денежных пособий и только случайно нам неизвестных. Голый факт личного предпочтения тому или другому доброму делу никоим образом не обусловливает справедливости притязаний на поддержку, если только эти притязания не основываются на чем-нибудь еще, требующем предпочтения перед другим, может быть, более нуждающемся в помощи делом, но нам неизвестном.
Размер состояния Рокфеллера был «исторической случайностью». По словам американского историка Аллана Невинса, «в реальном смысле ни Рокфеллер, ни Карнеги, ни Генри Форд не зарабатывали таких гигантских сумм, которые к ним притекали. Только специфичная экономическая, правовая и фискальная ситуация в Соединенных Штатах 1865–1917 годов позволяла делать и хранить такие деньги. Сознавая это, Рокфеллер всегда считал себя скорее попечителем, чем владельцем своего состояния. Его заявление в Чикагском университете “Бог дал мне деньги” иногда цитировалось как образец лицемерной заносчивости. В действительности оно произносилось в духе полного смирения. Он искренне верил, что Провидение сделало его попечителем этих сотен миллионов долларов не для того, чтобы их хранить, а для того, чтобы их разумно распределять».
Вот почему наш маленький комитет никогда и не довольствовался тем, чтобы его помощь зависела от случая или оказывалась тому или другому учреждению, которое ее просит, а остальные, не просящие помощи учреждения оставались без поддержки. Этот комитет избрал областью своего изучения человеческий прогресс и попытался поддерживать каждую из областей, которая, мы полагаем, имеет конечной целью именно достижение этого прогресса. Там, где на пути стремления к этому идеалу не оказывалось согласных принять на себя выполнение таких планов, члены комитета стремились основывать новые организации. В данное время мы работаем в новых и, надеюсь, поддающихся областях, выдвигающих громадные требования к тем, кто в них работает.
Эти стремления к благотворительности меня всегда очень занимали и имели громадное влияние на мою жизнь. Снова скажу, как важно в этом отношении влияние отца на своих детей – сыновей или дочерей, как важно, чтобы он посвящал их в свои дела благотворительности. С детства, помогая отцу, они приучаются к сознанию своей ответственности перед ближними. Как меня мой отец, так и я своих детей пытался приучить к делам благотворительности. Много лет у нас был обычай после обеда совместно читать письма (поскольку они относились к делам благотворительности, в которых мы участвовали), детально разбирать просьбы о помощи и всем вместе следить за развитием филантропических учреждений, нас интересовавших, институтов и т. д.
