Как я могла не ответить на его вопрос? Естественно положительно.
– Конечно, верю, но не всегда я могла быть уверена, что тебе нужна. Да, а как же твоя жена и ребёнок? – опомнилась я. – Ведь ты же не можешь ради нас, бросить их, – я погладила свой округлившийся животик. – Я никогда не разрушу чужую семью, даже если буду матерью-одиночкой!
Я попыталась оттолкнуть Артёма от себя. Поначалу он сопротивлялся, а потом соскочил, направившись к шкафу, который я не заметила поначалу. Открыв белоснежную, отъезжающую дверцу, мужчина вытащил оттуда свой кожаный чемоданчик, из которой извлек какую-то бумагу. Подошёл к кровати и протянул её мне.
Пробежав глазами по срокам, я застыла не в силах поверить в то, что этот любящий мужчина смог бросить свою маленькую дочь и еще не родившегося ребенка. Держала свидетельство о расторжении брака Артёма и Веры в руках как гадюку, по моим щекам текли непрошенные слезы. Мне было больно и обидно и за себя, из-за моего малыша который по сути не виноват в том, что два человека не думали головой когда предавались можно сказать любви.
Поняла заплаканный взгляд на Тёму, который сидел на стуле и совершенно не понимал, почему я реву.
– Я тебе ещё раз повторю, что, я, не буду разрушать твою семью! – практически по слогам произносил я. – Даже если ты и развёлся, я прошу тебя! Нет умоляю! Вернись к ним. Ведь у тебя родится скоро ещё один малыш, – уже не сдерживаясь, ревела в голос.
Любимый поднялся со стула и с грацией льва приблизился ко мне. Я хотела отстраниться, но мне не дали. Артём присел сзади меня и, обняв за плечи, зарылся носом в мои волосы.
– Я хочу тебе рассказать одну историю, – начал было Артём, а я его прервала:
– Сегодня день историй?
Артём грустно улыбнулся, в точности как Валерий Михайлович и, заправив выбившуюся прядь, он продолжил.
– Я не отец для Ксении и Вера носит не моего ребёнка. А смешно сказать, моего друга Валеры Золотарева и, причём Ксения, тоже его. Может быть, когда-нибудь, ты захочешь услышать эту историю. Тогда я расскажу её, а сейчас действительно, для тебя очень много потрясений. Поэтому нужно отдохнуть, – мужчина, отодвинув мои волосы поцеловал в шею и, вздохнув выпустил из своих объятий и встал.
Артём опустил спинку кровати так, чтобы мне было удобно лежать. Поправил немного съехавшие одеяло и приглушил свет. Наклонившись, поцеловал меня в щеку и потерся своим носом о кончик моего. Я всё это время молчала, переваривала полученную информацию, как Санта-Барбара прям в живую. Я даже представить себе не могла такое.
– Мне нужно подумать, – очень тихо сказала я, прикрыв глаза.
–Хорошо малыш, – любимый сжал мою руку и отошел. – Если тебе что-то будет нужно, сразу зови меня. Я нахожусь рядом с тобой вот на этой кровати, – присев на больничную койку, Артём похлопал по ней рукой.
–Да Тём, тебе тоже нужно отдохнуть, – уже не открывая глаз, сказала я и, проваливаясь в сон, где мы втроём были счастливы.
Прода
Артём
Снежка заснула, я повернулся на бок и, подперев рукой голову, наблюдал за ней. Вернее любовался. Даже в таком состоянии она для меня была самой красивой и желанной девушкой на свете.
Телефон завибрировал и я, сбросив звонок, вышел в коридор, чтобы не потревожить мою нимфу. Ей с малышом нужно набраться сил.
– Слушаю, – перезвонил я другу.
– Тём, как у вас дела? – поинтересовался Валера. – Тут вся больница на ушах.
– Мы в порядке. Как там эта? – поинтересовался здоровьем рыжей.
– Да что ей будет? Живучая как кошка. Пришла в себя. Около неё интерн постоянно крутиться, – Валерка хохотнул. – А Иван Михалыч рычит на него, в реанимацию не пускает, – он уже откровенно ржал.
– Ясно, – протянул я.
– Тебе ладо – ясно. А вот мне ничего не ясно. Заехал к твоим родителям, а они друг с другом не разговаривают, смотрят как сычи. Твоя мама чернее ночи, заплаканная ходит.
– Не сейчас, – перебил я его. – По крайней мере, не по телефону.
– Так, а ты где? – спросил он.
– В Москве, Снежка чуть не потеряла малыша.
– Ого, – присвистнул друг. – Что от меня требуется?
– Присмотри за своими девочками, – после моей фразы Валера тяжело вздохнул. – Там всё сложно, – протянул он.
– А где сейчас легко? – ответил я. – Ладно, я пойду в палату, Снежана сейчас спит, не хочу оставлять её одну.
– Бывай брат! – сказал Валерка и отключился.
Потёр лицо и вспомнил, что так и не отзвонился Марине. Наверняка она сходит с ума, не зная новостей о подруге.
– Да, – трубку очень быстро взяли и, это была не Марина, а Мащанский. – Артём! Не молчи!
– Да я не молчу, это ты слова вставить не даёшь! – перебил я.
– Привет, Тём! – послышался шорох, Марина явно забрала у Игоря трубку. – Как Снежка?
– Она сейчас спит. Мы в больнице в Москве, – вздохнул я. – Уже всё хорошо. Снежана идёт на поправку.
– А кто похитил? – шепотом спросила она.
– Тут тёмная история, – попытался уйти от ответа. – Давай когда она проснётся, позвонит тебе и расскажет?
– Хорошо, – нехотя согласилась девушка. – Только обязательно пусть позвонит!
– Договорились.
Я нажал отбой. Не было у меня желания пересказывать историю по телефону, да и не знаю я, что можно сказать. Что малышку похитили из-за меня? Пусть Снежка скажет сама, что считает нужным.
– День телефонных звонков бл*ть! – выругался, смотря на экран телефона. – Да!
Тишина в трубке и только тяжелое дыхание.
– Мам, у меня номер определился! – зло сказал я.
– Хотела услышать твой голос, – едва различимо ответила она.
– Услышала? – я был зол! Очень зол на неё. Почему мама не сказала мне, что отец, который воспитывал всю жизнь мне не родной? Я понял бы, если бы он не знал, так нет же!
– Зачем ты так? – всхлипнула она.
– Как? Из-за твоего молчания чуть не пострадал мой сын, – колко, больно. А мне какого?
– С ней всё в порядке? – ещё тише спросила мама.
– Да Снежана спит.
– А ребёночек? У вас будет мальчик?
– С ним тоже уже всё хорошо! Да мама, у меня будет сын.
Она ещё раз всхлипнула в трубку и сбросила вызов. Я настолько вымотался за эти дни, что не хотел ни с кем больше говорить и выключил нахрен телефон и пошел охранять покой своей любимой девочки.
Через два дня Снежана вытолкала меня домой к Валерию Михайловичу. Мотивируя тем, что мне нужно его поддержать. И поцеловав, заверила, что будет звонить и писать постоянно.
– Я уже чувствую себя прилично, – качала моя феюшка головой. – Нечего штаны тут просиживать. Поддержи отца, ему сейчас ох как не просто!
