б) явилось в органы Смерша связников от нашей агентуры, выполняющей задание в тылу противника, — 3;
в) находятся в лагерях военнопленных, угнаны в тыл Германии и репрессированы немцами — 20 агентов;
г) неизвестна судьба переброшенных в тыл противника — 71 агента»
.
Не будем говорить об успехах, в этой же справке перечисленных: названо 208 официальных сотрудников и 479 агентов германской разведки, перевербовано 18 агентов и 54 «обработано на явку с повинной»… Между тем пятнадцать человек внедрились в разведорганы, трое дали о себе знать, но двадцать оказались в лагерях, угнаны в Германию или расстреляны, а где ещё шестьдесят один человек — вообще вопрос. Кто-то мог погибнуть при переходе линии фронта, кого-то расстреляли потом, но это осталось неизвестным, а кто-то не понравился товарищам по лагерному бараку: уж слишком перед «фрицами» выслуживается (а у него «легенда» такая!) — вот и проломились под ним доски в лагерном нужнике. Кстати, это был испытанный способ жуткой смерти: новые досочки приколотить недолго — и никаких следов…
В России говорят, что «на миру и смерть красна». Разведчик, уходивший за линию фронта, прекрасно понимал, что если что не так, то ему «красной смерти» не будет — ему суждены неизвестность и забвение. Но люди шли, потому что это было надо. Потому что они защищали Родину.
Красивые, высокие слова? Безусловно! Только иной мотивации тут не было.
И был ещё человек, который отправлял этих бойцов за линию фронта. Вспомним: пятнадцать и три (но притом никакой гарантии, что они вернутся!) — двадцать и шестьдесят один (дай бог, чтобы они появились хотя бы после победы!). Такое вот жуткое соотношение. Георгий Валентинович руководил всей этой работой. Не будем гадать, что чувствовал он и думал и направляя за линию фронта молодых ребят и девчонок, и получая потом сообщения, что они остались верны Военной Присяге или же бесследно исчезли…
4-м отделом ГУКР генерал-майор Утехин руководил до преобразования Смерша в Третье управление МГБ СССР. Потом работал в центральном аппарате МГБ, два года руководил его Первым управлением — внешней контрразведкой, однако 29 октября 1951 года его постигла та же судьба, что и многих руководителей Смерша: был снят с должности и арестован по пресловутому «делу Абакумова». Конечно, на него навесили много разных грехов — «антисоветская деятельность», «вредительство», «заговор в МГБ». И кому хватало ума обвинять в антисоветской деятельности людей, которые, не щадя своей жизни, защищали Советскую власть на фронтах Великой Отечественной войны?
Потом все обвинения сняли. Его даже восстановили на службе — правда, чуть-чуть подержав в Центре, отправили от греха (вернее — от Москвы) подальше, и с серьёзным понижением. В генеральском звании Утехин возглавлял отдел сначала в Управлении МВД, а затем — в Управлении КГБ по Челябинской области. Но то ли действительно здоровье оказалось подорвано, то ли всё настолько надоело, однако в ноябре 1955 года Георгий Валентинович уволился в запас по болезни и возвратился в столицу. В Москве он почти тридцать лет трудился на разных должностях в Госкомитете СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды (названия менялись, учреждение оставалось тем же).
В мае 1985 года Утехин вышел на пенсию, а скончался он в сентябре 1987 года.
«ДЕЙСТВУЯ В ТЫЛУ ПРОТИВНИКА…»
Василий Михайлович Чеботарёв
В своей мирной, довоенной жизни Василий Чеботарёв был шахтёром.
Родился он 25 июня 1918 года в селе Гавриловке Рузаевского района Кокчетавской области — теперь это Северо-Казахстанская область Республики Казахстан — в крестьянской семье. Работал в колхозе с аполитичным, но хорошим названием «Хлебороб» (тогда больше любили что-нибудь более громкое, типа «Заветы Ильича» или «Путь в Коммунизм»), освоил трактор, а в 1938 году был призван в армию.
Хорошо отслужил — тогда все хорошо служили, возвратился на родину, женился и пошёл работать шахтёром-забойщиком на руднике в Целиноградской области, превратившейся ныне в Акмолинскую область Казахстана.
Если добавить к сказанному рождение дочки Леночки, то вот и вся его довоенная жизнь. Трудовая, достойная…
В августе 1941-го пришла повестка. Однако, вопреки ожиданиям, отправился Василий не на фронт, а в далёкий Хабаровск, в снайперскую школу 12-й отдельной стрелковой бригады. Почему ему вышло такое направление — сказать не можем. Либо в родных краях занимался охотой, либо на срочной службе приобрёл такой опыт. Это сейчас снайперов называют «ангелами смерти» и тому подобными мрачно-красивыми наименования. Тогда таких названий не было, но уважением особо меткие стрелки пользовались особым…
В действующую армию Чеботарёв прибыл только в 1942 году, получив назначение в 310-ю стрелковую дивизию, которая недавно вошла в состав Волховского фронта, будучи передана туда из Ленинградского. Соединение это спешно формировалось в июле 41-го в Казахстане, в городе Акмолинске, из призывников ряда казахстанских областей, и плюс к тому — Челябинской области. Вполне возможно, Василий мог встретить здесь и своих земляков, и немало, вот только с начала сентября дивизия участвовала в безуспешно-отчаянных Синявинских операциях — попытках прорвать блокаду Ленинграда, так что к началу ноября от всей дивизии оставалось порядка двухсот пятидесяти человек пехоты и один артиллерийский полк.
В то время, когда снайпер Чеботарёв прибыл к месту службы, полки этого соединения занимали оборону по реки Волхов, в районе Киришского плацдарма.
«Позиционная война», когда не проводятся активные боевые действия, — идеальные условия для снайперов. Не будем ничего придумывать, живописуя картины снайперской «охоты» или поединков между лучшими стрелками противостоящих армий — ограничимся небольшим эпизодом из известной уже нам книги «Блокада день за днём». Ведь наш герой также сражался за Ленинград, хотя и на дальних подступах: до города на Неве от Киришского плацдарма было чуть более ста километров. Это описание показывает снайперскую работу без всякой парадности.
«7 декабря 1942 года.
На переднем крае, несмотря на метель, снайперы старший лейтенант Плащенко, старший сержант Тюрин, сержант Корнев и красноармеец Щёкотов вышли на огневой рубеж. Собственно, они и возлагали надежды на снегопад. Гитлеровцы были вынуждены заняться чисткой траншеи и нередко высовывались из-за неё. Тут-то они и оказывались в прицеле. Боевой счёт четырёх снайперов увеличился в этот день на 12 уничтоженных ими фашистов»
.
Всё просто…
Достаточно результативно действовал и сержант (очевидно) Чеботарёв — за свои успехи он был награждён орденом Красной Звезды, а в «дивизионке», многотиражной газете 310-й стрелковой дивизии, были опубликованы его фотография и обращение к воинам:
«”В эти напряжённые для Родины дни долг каждого из нас стремиться к тому, чтобы истребить как можно больше гитлеровцев. На фронтовом слёте снайперов-истребителей я обязался изо дня в день увеличивать свой счёт мести. Сегодня с большой радостью могу сообщить вам, что если недавно на моём счету было 33 убитых фашиста, то сейчас уже 44”.
