Особое внимание на высадку этих групп было, очевидно, обращено потому, что сразу после того они приступили к активным действиям — и достаточно результативно. В тот же день, 5 сентября, на перегоне Тимме — Шелекса Северной железной дороги был подорван товарняк с лесом — паровоз сошёл с рельсов, пять вагонов было разбито и пять сгорело, машинист поезда был расстрелян диверсантами. Тогда же, в десяти километрах севернее от места крушения, была взорвана стрелка разъезда 943 километра и убит стрелочник. Похоже, вражеские парашютисты тренировались перед совершением масштабных диверсий.
Но это были далеко не первые группы, заброшенные в район Северной железной дороги. 17 августа того же года два финских разведчика — русский и чеченец — были выброшены в Холмогорском районе и сразу явились с повинной в НКВД; ещё один парашютист, уроженец Архангельской области и также финский агент, сдался 1 сентября. Однако 2 сентября на территории Коношского района, в двадцати километрах от железной дороги, были обнаружены 12 парашютов, рация, два автомата, две резиновые лодки, продовольствие и четыре пустых «парашютных ящика» — что было в них, догадаться не сложно. Список высаженных и не обнаруженных групп можно, к сожалению, продолжить.
В том же письме Берия сообщал: «Для розыска и изъятия диверсантов нами в Архангельскую область была командирована группа ответственных работников НКВД СССР с радиоразведывательной аппаратурой»
.
Группа в составе пяти сотрудников убыла из Москвы в конце сентября. Каждому из них изначально было определено конкретное место пребывания: Коноша, Вытегра, Каргополь, Плесецк. Лейтенант госбезопасности — это специальное звание соответствовало армейскому капитану — Григоренко был направлен в Няндому, райцентр на юго-западе области. Далее была проведена большая розыскная работа, вникать в тонкости которой особого смысла не имеет, а потому возвратимся к сообщению Лаврентия Павловича, в котором всё сказано с исчерпывающей полнотой:
«В результате принятых мер обе диверсионные группы нами были установлены и ликвидированы, причём первая из групп была изъята 2 ноября в Пудожском районе Карело-Финской ССР, а вторая группа — 8 ноября в Коношском районе Архангельской области.
При ликвидации групп изъяты 2 радиостанции, аппарат для подслушивания телефонных разговоров, шифры и коды, 9 автоматов, 13 пистолетов, 13 тысяч патронов, 5 продовольственных баз и другое имущество.
Из общего количества диверсантов убито 4 и задержано 9 человек»
.
То, что они попали в поле зрения советских спецслужб, диверсанты — кстати, все они были эстонцами — поняли довольно скоро, и не то запаниковали, не то посчитали своё дальнейшее пребывание в районе Северной железной дороги бессмысленным. Оперативные группы НКВД шли за ними по пятам, а потому диверсанты связались с «Рева-лом», абверовским разведорганом, находившимся в оккупированном Таллине, попросили прислать гидросамолёт. Так как это были ценные агенты, прошедшие годичную подготовку в разведшколах, их просьба была выполнена. 22 октября на озеро Лача приводнился гидросамолёт-бомбардировщик «Хейнкель-115».
Однако ни кураторы в Таллине, ни диверсанты в архангелогородских лесах не догадывались, что их радиопереговоры проходят под контролем сотрудников НКВД, так что прибытие борта с нетерпением ожидали не только диверсанты, но и оперативники. В результате самолёт был подбит, из четырёх членов его экипажа трое были убиты в перестрелке, один взят в плен, а диверсантам опять-таки пришлось спасаться бегством. Но, как мы увидели, побегать по лесам им пришлось не так уж долго.
Зато вооружённый пушкой и четырьмя пулемётами гидросамолёт оказался вполне исправным и был передан ВВС Карельского фронта.
Вот такими делами пришлось заниматься Григорию Григоренко в бытность его сотрудником 2-го Управления…
Но жизнь, как известно, старается внести в наше бытие очередные коррективы… Чтобы пояснить этот момент, возвращаемся к практике радиоигр.
«Главной целью радиоигр, задачей номер один, которую они решали, было стремление оказать помощь Красной армии в разгроме врага на полях сражений. Достигалось это путём систематической передачи врагу на всём протяжении Великой Отечественной войны военной дезинформации по указаниям Генерального штаба Красной армии.
Установлению контактов с Генеральным штабом предшествовало принятое Верховным Главнокомандующим решение по докладу НКВД СССР о целесообразности проведения указанной работы вскоре после захвата первых шпионских групп, заброшенных на территорию СССР.
Тексты радиограмм с военной дезинформацией для передачи противнику разрабатывали в соответствии с указаниями Генштаба работники контрразведки, ведшие радиоигры с учётом стиля письма каждого агента и легенд об их возможностях добычи шпионской информации. В более важных случаях к этой работе привлекались консультанты — работники Генерального штаба…»
«Однако к началу весны 1943 г. уже были реализованы все планы дезинформации противника, составленные в ГШ РККА и утверждённые Ставкой. Отрицательно сказывалось на проведении радиоигр и отсутствие в Генштабе конкретных лиц или подразделения, ведающего вопросами дезинформации, и НКВД СССР незамедлительно информировал по этому поводу председателя ГКО И.В. Сталина. Ведь под угрозой провала оказалось более десяти подконтрольных контрразведчикам агентурных радиостанций немецких спецслужб.
Как известно, решение ГКО по указанному выше вопросу было принято в апреле 1943 г., практически одновременно с реорганизацией Управления особых отделов НКВД в Главное управление контрразведки НКО “Смерш”. Как и предлагал Л.П. Берия, в Генеральном штабе создали специальную группу по подготовке дезинформационных материалов. Более того, вся работа по организации и проведению радиоигр с противником была сконцентрирована в ГУКР НКО “Смерш”, куда в полном составе перешло одно из отделений 1-го отдела Контрразведывательного управления НКВД СССР, ранее отвечавшее за радиоигры. В штате вновь созданного Главного управления военной контрразведки Наркомата обороны предусматривался 3-й отдел с задачей организации войны в эфире — проведения операций литер “Э” (эфир). Начальником отдела стал полковник Г.В. Утехин
[61], а затем генерал-майор В.Я. Барышников.
С этого времени и до конца Великой Отечественной войны за разработку планов радиоигр, координацию работы фронтовых аппаратов “Смерш” и соответствующих управлений и отделов военных округов отвечали сотрудники 3-го отдела Г. Григоренко, С. Елин, И. Лебедев, Д. Тарасов. Они же зачастую непосредственно работали с перевербованными агентами-радистами, участвовали в поимке немецких шпионов»
.
