Таким образом, Григорий Григоренко вновь возвратился в военную контрразведку, только теперь уже в ГУКР «Смерш» НКО СССР, в качестве оперуполномоченного его 3-го отдела. Как указывалось в организационной структуре органов «Смерш», этот отдел занимался «борьбой с агентурой противника (парашютистами), забрасываемой в наш тыл». В общем — розыском.
Между тем шла весна 1943 года, и, несмотря на недавнюю победу под Сталинградом, говорить об окончательных итогах войны было ещё очень рано. Гитлеровская армия проиграла две зимние кампании — но ведь и летом 1941-го Красная армия была на грани разгрома, и в результате летней кампании 1942-го войска вермахта оказались на Волге и на Северном Кавказе. Отсюда следовал вывод, что летом 1943-го необходимы решительные победы. Кроме того, гитлеровское командование желало взять и «реванш за Сталинград» — в свою очередь окружить и разгромить крупные силы русских. Амбициозный этот план намечено было претворить в районе так называемого «Курского выступа».
«Этому наступлению придаётся решающее значение, — говорилось в оперативном приказе, поступившем в войска из ставки Гитлера. — Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года.
В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией…»
Нет смысла объяснять, что подготовительные мероприятия проводились не только на территории Курской, Белгородской и соседних с ними областей.
«В первых числах февраля 1943 г. на передовой линии фронта, в расположении 16-й армии, особым отделом НКВД были задержаны 2 агента немецкой разведки — Круглов и Комарчук, которые обучались в Катынской разведшколе и были выброшены с парашютами на территории Тульской области со шпионскими заданиями установить в районе ст. Хонино — Козельск, в каком количестве и куда направляются военные грузы», — сообщалось из УНКВД по Смоленской области»
.
«За последнее время разновременно на различных участках фронта противником сброшены с самолётов в наш тыл под видом военнослужащих Красной армии агенты немецкой разведки, окончившие Варшавскую разведывательную школу. Так, на участке 2-й гвардейской армии 11 мая сего года задержан и разоблачён немецкий агент-радист Трофименко Николай Александрович, пытавшийся под видом лейтенанта РККА, командира роты 1275 сп 387 сд проникнуть в одну из частей армии с разведывательными целями. <…>
Переброшенные в наш тыл имеют задания: разведать работу железнодорожных узлов; провести разведку о новых формированиях частей Красной армии в пределах этих районов…»
— сообщалось из Управления контрразведки «Смерш» Южного фронта.
А вот сообщение из УНКВД по Архангельской области о том, что посты ВНОС
[62] обнаружили пролёт на малой высоте немецкого бомбардировщика, а через три дня пограничники одной из застав задержали четырёх военнослужащих, одетых в форму лейтенантов, которые не сразу, но признались, что являются немецкими агентами-парашютистами.
«Как заявили задержанные, немецко-фашистские разведывательные органы ставили перед ними следующие задачи:
1. Получение данных об объёме и характере деятельности Архангельского порта, о прибытии караванов с грузами от союзников, о характере и количестве вооружения и материалов, получаемых от союзников, местах расположения складов, баз, продвижении грузов по железной дороге в глубь страны и т. д.
2. Сообщение данных о численности, родах и дислокации воинских частей, характере и месторасположении укреплённых районов.
3. Немедленное сообщение результатов бомбардировок и корректировка бомбометания (немецкая авиация, очевидно, усиленно готовится к воздушной бомбардировке). <…>»
Есть ли смысл объяснять, что всё это — звенья одной цепи, растянутой по всей линии фронта? Серьёзная диверсия на любой из дорог могла отрицательно сказаться на подготовке советских войск к летней кампании, на которую германский фюрер возлагал очень большие надежды. «Победа под Курском должна стать факелом для всего мира»
, — образно, хотя и не слишком вразумительно говорилось в его приказе.
Особое внимание руководство спецслужб противника обращало на Москву. Как свидетельствует история, подавляющее большинство войн заканчивалось после захвата столицы. Обратимся к опыту Второй мировой — вспомним предвоенный для нас 1940 год. 17 мая немецкие войска заняли Брюссель — 28-го капитулировала бельгийская армия; 14 июня «боши»
[63] вошли в Париж — 22-го капитулировала Франция…
Однако Россия — страна, живущая по своим правилам и собственному разумению. Ясно, что Советский Союз не капитулировал бы и с потерей Москвы — так уже было в 1812 году, но в те времена Москва столицей не являлась.
Так что, пожалуй, особый интерес в 1943 году Москва представляла для германских спецслужб в качестве крупнейшего железнодорожного узла. Через неё проходили основные магистрали, связывавшие север и юг, запад и восток — на большинстве маршрутов объехать Москву было просто нельзя. А значит, работа отдельных агентов и агентурных групп на объектах столичного транспортного узла, вблизи товарных станций, общение с железнодорожниками могли в конечном итоге позволить аналитикам германских спецслужб и непосредственно ОКХ
[64] достаточно быстро и точно понять, какие войска и техника следуют на какие фронты — и что, соответственно, стоит за этими перебросками…Адмирал Канарис
[65] стремился окружить Москву «стальным кольцом» этой агентуры — лучшими из лучших, чтобы соображали, что к чему, и сообщали действительно ценную информацию. Следует учесть и то, что специфика огромного города, в том числе разобщённость населения, помогала агентам существовать, не привлекая к себе излишнего внимания.
Капитан Григоренко был в числе тех сотрудников Смер-ша, кто реально противостоял этим устремлениям противника.
«Г.Ф. Григоренко… вёл радиоигру, условно названную “Борисов”, на одном из участков грезившейся шефу Абвера операции “Стальное кольцо” вокруг Москвы.
— Эта радиоигра, — вспоминал Г.Ф. Григоренко, — была начата 9 февраля 1943 года от имени агентов германской разведки Антонова и Нилова, выброшенных с самолёта на парашютах в Егорьевском районе Московской области с заданием обосноваться в Люберцах и обеспечить наблюде-ниє за продвижением воинских эшелонов по Московско-Рязанской железной дороге…»
Самолёт являлся наиболее удобным и надёжным средством для переброски агентуры через линию фронта: не нужно часами лежать в болоте на нейтральной полосе, слушая посвист шальных пуль над головой, — но только слишком уж заметным. Вот и тот самый борт, сбросивший десант над территорией Егорьевского района, заметили и посты ВНОС, и местные жители. Бдительность граждан выросла в разы, а в район тут же прибыла опергруппа из контрразведки.
