Немцев подвела пижонская страсть к достоверности, стремление сделать всё как есть, но только — по высшему разряду. Вполне возможно, что кто-то у них там, в Берлине, на набережной Тирпица
[66], начитался «Василия Тёркина» и был впечатлён таким откровением:
И, явившись на вечёрку, Хоть не гордый человек, Я б не стал курить махорку, А достал бы я «Казбек».
Но если советские ордена для агентуры гитлеровцы «клепали» сами, заменяя драгметаллы дешёвыми сплавами, то фальсифицировать табак они не решились и снабдили агентов коробками
[67] подлинных, дефицитнейших по тому времени папирос. Естественно, милиционер на железнодорожной станции обратил внимание на коробку «Казбека» у двух неизвестных граждан, да ещё и «украшенную» штампом «Ресторан “Беларусь”, г. Минск». Такие штампы ставились тогда затем, чтобы ушлые работники «общепита» не продавали с ресторанной наценкой табак и спиртное, приобретённые ими в ближайших магазинах. А ведь Минск уже почти два года был оккупирован немцами! Пожалуй, с тем же успехом на коробке можно было поставить штамп «Hofbrauhaus»
[68].
Не удивительно, что в скором времени парашютисты были задержаны контрразведкой. Далее, как выразился Григоренко, «на допросах Антонов и Нилов вели себя откровенно» и, признавшись, что они работают на абверко-манду-103, приданную группе армий «Центр», выразили готовность сотрудничать с советскими органами безопасности.
Проведение этой радиоигры возглавил Григорий Григоренко (как мы уже говорили, «весной 1943 г. все радиоигры были переданы в ведение 3-го отдела ГУКР “Смерш” НКО СССР, который стал осуществлять координацию деятельности органов безопасности по организации и проведению этого вида контрразведывательных операций»
). Она получила наименование «Борисов» — под этим псевдонимом проходил названный «Ниловым» Г.А. Гурский (он же — «Ароматов»). Как оказалось, эта радиоигра продлилась более чем полтора года…
Вскоре «Сатурн» — это был позывной разведцентра — стал получать от своих агентов очень ценную, как казалось, информацию. «Ароматов» сообщал, что им удаётся завязывать контакты с железнодорожниками, достаточно откровенными в разговорах. Чего стоил один только контакт с диспетчером подмосковной станции, имевшим подробную информацию обо всех поездах, следовавших по Московско-Рязанской железной дороге! Но так как подобные контакты в реальности должны были чего-то стоить, по крайней мере хорошего «угощения», то вскоре агенты обратились в «Сатурн», чтобы оттуда прислали денег и питание для рации. К тому же это была ещё и проверка «центра» на доверие.
Ответ был более чем положительным: из «Сатурна» сообщалось, что Антонов и Нилов награждены медалями «За храбрость», и у них запросили адрес, по которому следовало прислать «посылку». В следующей радиограмме было сказано, что скоро прибудет связник и доставит 300 тысяч рублей и всё прочее.
На другой день на указанный адрес действительно прибыл и был тут же арестован агент германской разведки Семёнов. Однако, вопреки обещаниям «центра», он принёс лишь фиктивные документы и только 43 тысячи рублей. Оказалось, что груз был сброшен на отдельном парашюте, и Семёнов его не нашел. Зато вскоре груз отыскали контрразведчики: в ящике оказалось более 300 тысяч рублей, батареи для рации, новое военное обмундирование и продукты.
В «Сатурн» полетела тревожная радиограмма: мол, что делать, и тот ли был Семёнов, за кого он себя выдавал? Между тем агент этот благополучно сидел в камере, а на линии фронта была инсценирована его «гибель», о которой стало известно Абверу.
…Тут мы делаем вынужденное отступление. Подробности про «агента Семёнова» и «потерянную посылку» нам известны из воспоминаний Дмитрия Петровича Тарасова «Большая игра Смерша». Напомним, что Дмитрий Петрович руководил отделением по радиоиграм, так что мог знать какие-то подробности, не вошедшие в официальные рапорты. Дело в том, что в докладной записке в ГКО, подписанной руководителем ГУКР «Смерш» НКО Виктором Семёновичем Абакумовым 3 июня 1943 года, в которой дан подробный обзор всех проводимых тогда радиоигр, обстоятельства этого визита изложены несколько по-иному:
«6 мая на подставленный противнику адрес явился связник германской разведки Бахмат Г.Ф. <он же Скирда Григорий Иванович. — А.Б.>, 1913 года рождения, попал в плен к немцам в сентябре 1942 г. на Калининском фронте. Обучался в Катынской
[69] и Борисовской школах германской разведки.
Агент-связник доставил питание для рации, фиктивные документы, обмундирование для разведчиков и 359 тысяч рублей. Связник был арестован 6 мая сего года.
В связи с настоятельным требованием немцев, чтобы курьер после вручения посылки вернулся обратно через линию фронта, легендировано его убийство при переходе на сторону противника»
.
К сказанному можем добавить, что 3 сентября того же года этот самый Семёнов-Бахмат-Скирда был расстрелян по приговору военного трибунала.
Вполне возможно, что в докладной записке не стали входить в подробности визита связника — или «пропавшая посылка» была придумана на Лубянке, тем же самым Григоренко, потому как арестованный связник уже ничего не мог ни опровергнуть, ни подтвердить. Зато — и этот факт подтверждён — гитлеровцам пришлось готовить к переброске через линию фронта следующего агента. Им оказался бывший лейтенант РККА Александр Иванович Козлов
[71], проходивший в разведшколе под псевдонимом «Меншиков».
«21 июня 1943 г. в 22 часа 30 минут на двухмоторном бомбардировщике “Дорнье-217” Козлов перелетел линию фронта и был выброшен с парашютом в Тульской области. Однако задание германской разведки он выполнять не стал, а сразу же после приземления добровольно явился в отдел контрразведки “Смерш” 323-й стрелковой дивизии и вскоре был доставлен в Москву, на Лубянку, в Главное управление контрразведки “Смерш” НКО СССР.
Откровенный и подробный рассказ Козлова об обстоятельствах своего появления в Катынской (Борисовской) разведшколе Абвера и методах её работы укрепил доверие к нему контрразведчиков. К тому же проведённая оперативная проверка фактов его биографии, сообщённых следователю, полностью их подтвердила…»
Впрочем, драматическая судьба этого человека — совершенно особенная тема. Нас же в данном случае касается лишь то, что он, действуя под контролем Смерша, «успешно выполнил» задание Абвера и возвратился в «родную школу», в которой постепенно дослужился до должности начальника учебной части…
