Николай Железников был назначен начальником Особого отдела НКВД по Среднеазиатскому военному округу, и в этой должности — правда, в первой половине 41-го она именовалась «начальник 3-го отдела САВО», но вскоре вновь обрела прежнее наименование — он, постепенно дойдя до звания комиссара госбезопасности 3 ранга, пребывал до 29 апреля 1943 года.
Территория огромного округа включала в себя Узбекскую, Туркменскую, Казахскую, Киргизскую и Таджикскую Советские Социалистические Республики. Штаб округа находился в Ташкенте, за две тысячи восемьсот километров от Москвы и две сто — от Сталинграда, если по прямой. Таковым было расстояние до фронта, до войны. Так что половину этой войны Железников провёл вдали от неё.
Впрочем, хотя непосредственные боевые действия против немецко-фашистских захватчиков здесь не велись, от войны было не уйти и в Средней Азии. В марте 1941 года в районе города Мары было начато формирование 27-го механизированного корпуса, командиром которого стал генерал-майор Петров
[95]. 27 июня началась погрузка частей этого соединения в эшелоны — таковых получилось тридцать четыре, — и они двинулись по направлению к Воронежу…
Война, однако, велась не только на фронтах, куда отправлялись всё новые и новые воинские части. «Тайная война» также разгоралась с особенной силой.
…В далёком уже 1965 году, в канун 20-летия празднования Великой Победы, газета «Известия» опубликовала большой материал «Поединок с фашистской разведкой», подписанный без лишних уточнений: «Н. Железников, генерал — лейтенант».
В тексте этом, в частности, была весьма интересная, хотя и не совсем конкретная информация про германские спецслужбы:
«Эти разведывательные органы забрасывали в тыл Красной армии тысячи шпионов, диверсантов и террористов. В 1941 году заброска вражеской агентуры в наш тыл выросла по сравнению с 1939 годом почти в 14 раз, в 1942 году — в 31 раз, а в 1943 году — в 43 раза. Специальные школы и курсы немецкой разведки только в 1942 году выпустили свыше семи тысяч шпионов и около двух с половиной тысяч шпионов-диверсантов и радистов»
.
Знать бы данные по «исходной точке» — 1939 году, сколько их тогда было, от чего считать. Но всё равно — впечатляет! Особенно последняя информация — про почти что десять тысяч вражеских агентов. И ведь все эти шпионы и диверсанты направлялись не только в прифронтовую полосу, но и, по возможности, как можно глубже в советский тыл — в том числе и на территорию Среднеазиатского военного округа. Свидетельством тому — письмо из резидентуры внешней разведки НКВД в Тегеране, пришедшее в «Центр» в начале войны, 23 июля 1941 года:
«…Немцы усиленно интересуются Туркестаном с целью заброски туда разведчиков и диверсантов… они дали задание “Патриоту” <двойной агент резидентуры НКВД. — А.Б.>:
— …Наладить связь из Тегерана до границы… подыскать на границе проводников… разработать способ связи с ними.
— …Подыскать людей в Туркестане и наладить связь с ними.
— …Выяснить, возможна ли организация вооружённого восстания в Туркестане.
— …Выявить дислокацию советских войск. Немцев особенно интересуют железные дороги Красноводск — Ашхабад — Мерв, Мерв — Кушка и Мерв — Бухара…»
Планы у гитлеровцев, как видим, были весьма амбициозные — то есть чересчур завышенные, с излишней претензией. Но обратим внимание на то, что свою разведывательную работу по советской Средней Азии они проводили с позиций Ирана.
Между тем вскоре на территории САВО началось формирование 53-й армии, командование над которой принял генерал-майор Трофименко
[96], причём сохраняя свою должность — командующего войсками округа. И он, и начальник контрразведки округа знали, какая не только ответственная, но и совершенно необычная по тому времени задача стоит перед войсками этого объединения.
Обстановка в Иране катастрофически ухудшалась. «Летом 1941 г. эта страна была буквально наводнена тайными агентами Германии. Под влиянием временных военных успехов гитлеровцев реакционные круги Ирана, имевшие большинство в правительстве, решили, что настал благоприятный момент для присоединения к фашистскому блоку. Они предполагали, что Реза-шах Пехлеви
[97] поведёт иранских солдат на Кавказ, навстречу немецким войскам, и готовились к встрече “германской победоносной армии”, как к величайшему празднику».
Праздника не получилось. Советское правительство не раз предупреждало соседа, чтобы тот успокоился и постарался избавиться от германской агентуры на своей территории, возвратился к традиционно дружественной политике по отношению к СССР. В конце концов, напомнив 25 августа иранскому правительству о статье 6-й договора 1921 года, которая «предусматривала право Советского правительства ввести свой войска в Иран в случае попыток третьих государств превратить территорию этой страны в базу для военных выступлений против Советского Союза или союзных с ним государств»
, СССР этим правом воспользовался и ввёл свои войска на территорию сопредельного государства.
Это были 53-я армия Среднеазиатского военного округа, а также — 44-я и 47-я армии Закавказского фронта, которыми руководил командующий войсками фронта генерал-лейтенант Козлов
[98]. А с южного направления на территорию Ирана вошли британские соединения. 8 сентября в Тегеране было подписано англо-советско-иранское соглашение, в соответствии с которым иранское правительство должно было выслать из страны дипмиссии Германии и её союзников и ничего не делать в ущерб интересам Великобритании и СССР.
