«В боях за Сталинград из-за больших потерь отдельные части не в состоянии были удерживать оборону. По требованию командования заградительные отряды вступали в бой с противником и успешно сдерживали его натиск. <…>
15 и 16 сентября 3-й заградительный отряд 62-й армии успешно вёл бои с превосходящими силами противника в районе железнодорожного вокзала Сталинграда. Несмотря на свою малочисленность, заградительный отряд не только отбивал атаки противника, но и наступал, причиняя значительные потери противнику, и обеспечил переправу через Волгу частей 13-й гвардейской стрелковой дивизии… 4-й заградительный отряд 62-й армии в течение четырёх суток отражал атаки противника на подступах к важной высоте и удерживал свой рубеж до подхода воинских частей»
.
Кажется, нам пора задуматься о «реабилитации» заградительных отрядов, в которых служили точно такие же советские воины, как и в других боевых подразделениях, и эти воины все вместе приближали Победу — каждый на вверенном ему участке.
Впрочем, сталинградцы отважно дрались и без всяких заградотрядов. 302-ю стрелковую дивизию, в которой тогда служил Иванов, в сентябре принял тот самый отважный полковник Макарчук, и в ночь на 29-е число соединение дерзко атаковало войска противника, находившиеся в районе села Садовое — в двадцати пяти километрах за линией фронта. В том бою были разгромлены три румынских полка, убито более двух тысяч человек, захвачено 17 танков и 15 артиллерийских орудий, а также взято большое количество секретных документов, представлявших особый интерес для нашего командования.
Леонид Георгиевич вспоминал, что в это время ему, как и всем фронтовым контрразведчикам, приходилось трудиться круглосуточно: оперативной работой они занимались ночью, а днём участвовали в боевых действиях. Тем временем советские войска уже начали подготовку к переходу в контрнаступление.
«Важнейшими задачами этого этапа было решение об осуществлении перегруппировки войск и максимальной скрытности подготовки к наступлению.
В этот период особые отделы большое внимание обращали на недопустимость утечки секретов к противнику по любым каналам, нарушений в управлении войсками по различным линиям связи, болтовни, утраты документов. <…>
…Особенно важным становилось недопущение измены — скрытного перехода человека или группы лиц на территорию противника. Особенно важным становился контроль за перемещением военнослужащих, да и гражданского населения в прифронтовой и околофронтовой полосе.
Было несколько случаев задержания неприятельских агентов, пытавшихся в ночное время корректировать огонь и налёты авиации с помощью световых сигналов. Замечу, что работали они достаточно грубо, топорно. При допросах показали себя людьми малообразованными и запуганными»
.
Между прочим, с этими самыми «сигнальщиками» не всё было так уж и просто. Старший майор госбезопасности Воронин
[141], начальник УНКВД по Сталинградской области, сообщал командующему Донским фронтом генерал-лейтенанту Рокоссовскому 16 октября 1942-го:
«Немецким командованием под Сталинградом созданы краткосрочные курсы по подготовке ручных ракетчиков для заброски их в тыл наших войск. Месторасположение курсов — небольшая лесная балка, что находится западнее высоты 102,0 (Мамаев курган).
Курсы ракетчиков комплектуются из военнопленных красноармейцев, возглавляются офицером, русским по национальности (фамилия неизвестна). На курсах занимается 8 человек, в том числе бывший красноармеец 38-й мотострелковой бригады Семёнов. Другие по фамилии не выявлены. Четверо из курсантов переодеты в гражданскую одежду»
.
Можно понять, что немецкая разведка работала очень серьёзно. Прошли времена «муки грубого помола», когда абверовцы вербовали пленных и в тот же день перебрасывали их обратно через линию фронта — теперь даже «сигнальщики» (казалось бы, чего проще — «подвесить» ракету над объектом?) обучались на соответствующих курсах. И вот в этих усложнившихся условиях военным контрразведчикам следовало обеспечить скрытность перегруппировки войск перед готовившейся операцией…
Дальнейшее известно достаточно хорошо. 19 ноября перешли в контрнаступление войска Юго-Западного и Донского фронтов, 20-го — войска Сталинградского фронта.
«После артиллерийской подготовки войска 57-й и 51-й армий под командованием генералов Ф.И. Толбухина
[142] и Н.И. Труфанова
[143] атаковали противника. За несколько часов стрелковые дивизии этих армий прорвали оборону 4-й румынской армии в дефиле между озёрами Сарпа, Цаца и Барманцак. Левофланговые соединения 64-й армии, используя успех 57-й армии, развернули наступление в направлении Елхи.
К середине дня в полосе наступления ударной группировки Сталинградского фронта создались благоприятные условия для ввода в прорыв подвижных соединений…»
23 ноября войска Сталинградского и Юго-Западного фронтов соединились, замкнув кольцо окружения вокруг 22 неприятельских дивизий, расположенных в междуречье Волги и Дона. 24 ноября Гитлер направил командующему окружённойб-йармиигенералу Фридриху Паулюсу
[144]опти-мистичную телеграмму:
«Войска 6-й армии временно окружены русскими. Я намерен сосредоточить армию в районе Сталинграда… Личный состав армии может быть уверен, что я предприму всё, чтобы обеспечить нормальное снабжение армии и своевременно освободить её из окружения. Я знаю храбрый личный состав 6-й армии и её командующего и уверен, что вы все выполните свой долг»
.
Но разорвать кольцо, замкнувшееся вокруг зарвавшихся гитлеровских войск, противнику оказалось не под силу, как он ни пытался. Леонид Георгиевич вспоминал, что в те дни ему «больше пришлось быть в окопах, с винтовкой или карабином в руках сдерживать немецкое наступление». Работа военного контрразведчика на низовом уровне была отнюдь не кабинетной.
«Мне довелось провести в окопах и траншеях, блиндажах и хатах под Сталинградом всю его героическую эпопею…
