На моих глазах снаряд попадал в дзот и гибло целое отделение, падал сражённый осколком товарищ, с которым я так и не закончил разговора, не раз я проходил мимо ещё горящих танков и разбитых дымящихся пушек, по оттенкам свиста бомбы научился распознавать её калибр и опасность, видел падающих под пулями людей, сам слышал пули и осколки, поющие на разные голоса…»
После завершения Сталинградской битвы и освобождения Ростова-на-Дону — всё это, как известно, произошло в феврале 1943-го — войска 51-й армии до августа в боях не участвовали. А в апреле был создан Смерш. Информация об этом поступила совершенно обыденно — начальник сказал подчинённым, что «мы теперь не Особый отдел НКВД, а военная контрразведка “Смерш” в составе Наркомата обороны, и звания теперь у нас не специальные, а военные». Задачи, в принципе, у контрразведчиков оставались всё те же: борьба с агентурой противника, с изменой Родине, с дезертирством, членовредительством, зафронто-вая работа, оперативные игры, информирование командования о моральном состоянии… Однако на наш вопрос, не было ли это просто «сменой вывески», генерал-майор Иванов ответил:
«Нет, совсем не так! Просто многое приходилось делать, как говорится, “с колёс”. Вскоре почти все заместители генерал-лейтенанта Виктора Семёновича Абакумова, начальника Главного управления контрразведки “Смерш” НКО СССР, разъехались по фронтам, чтобы побеседовать с работниками, которые работали в боевой обстановке, и с учётом их опыта создать новую инструкцию, новое положение о правах и обязанностях контрразведки. К нам в начале июня приехали генерал-лейтенант Николай Николаевич Селивановский, 1-й зам. Абакумова, и генерал-майор Николай Кузьмич Ковальчук
[145], начальник управления контрразведки Южного фронта. Я был в это время старшим оперуполномоченным отдела контрразведки “Смерш” 51-й армии — в 3-м отделении, которое руководило всеми отделами контрразведки бригад, дивизий и корпусов армии.
Со мной они дольше всех беседовали — часа два, и чувствую, что мною заинтересовались. Потом Селивановский говорит начальнику контрразведки нашей армии: “Товарищ Никифоров
[146], подпишите приказ о назначении майора Иванова зам. нач. 3-го отделения”. Никифоров: “Товарищ генерал, он не майор, он капитан!” Селивановский: “Товарищ Ковальчук, подпиши приказ о присвоении капитану Иванову звания майора”. Ковальчук говорит: “Будет исполнено!” А мне: “Считайте, что вы уже майор, нацепите майорские погоны!” В общем, я стал сразу и майором, и зам. нач. отделения…»
Далее в боевой летописи 51-й армии были Миусская, Донбасская и Мелитопольская операции, потом она освобождала Крым, на территории которого отважно дралась в 1941 и 1942 годах. Однако на благословенную землю Крымского полуострова Иванову ступить тогда не удалось — в январе 1944 года он был назначен начальником отделения в ОКР «Смерш» 5-й ударной армии, которой командовал генерал Берзарин
[147]. Зато 10 апреля войска этой армии освободили Одессу — и Леонид, который в ночь на 16 октября в числе последних покидал «жемчужину у моря», теперь возвращался туда среди первых.
Кстати, одной из самых популярных песен времён войны была написанная весной 1942 года песня «Ты одессит, Мишка»
[148], исполняемая Леонидом Утёсовым
[149].
Кто из старшего поколения не помнит этих пронзительных слов:
Изрытые лиманы, поникшие каштаны,
И тихий скорбный шёпот приспущенных знамён.
В глубокой тишине, без труб и барабанов, Одессу оставляет последний батальон?..
С этим батальоном уходил тогда песенный герой моряк-черноморец Мишка-одессит с надеждой, что когда-то всенепременно:
Спокойные лиманы, зелёные каштаны Ещё услышат шелест развёрнутых знамён, Когда войдёт обратно походкою чеканной В красавицу Одессу усталый батальон.
Не знаем, посчастливилось ли кому-то из одесситов, моряков того самого «последнего батальона», возвратиться в родной город — ведь сколько их легло в Крыму и в Сталинграде! — а вот тамбовский парень, которому было тогда всего 25, сотрудник Смерша майор Леонид Иванов прошёл именно такой путь. Через Крым и Сталинград — опять к одесским каштанам. Вот как в жизни случается! Вернулся он не потому, что воевал хуже других или от пуль прятался: просто есть такое понятие — «фронтовое счастье», и живёшь ты потому, что пуля для тебя ещё не отлита… Хотя никакой гарантии, что жить ещё долго, ни у кого не было.
Войска 5-й ударной армии готовились к Ясско-Кишинёвской операции, целью которой было разгромить группу армий «Южная Украина», завершить освобождение Молдавии и вывести из войны Румынию. «3-й Украинский фронт <в состав которого входила 5-я ударная. — А.Б.> наносил главный удар южнее Бендер с кицканского плацдарма также в направлении на Хуши, где его войска должны были встретиться с войсками 2-го Украинского фронта, завершить окружение основных сил группы армий Южная Украина и совместными усилиями уничтожить их. Дальнейшее наступление фронту предстояло развивать в соответствии с указаниями Ставки»
.
Нет смысла уточнять, что всё происходило в условиях активного противодействия противника.
«Противник, понимая, что советское командование готовит на этом направлении крупное наступление, вёл активную разведку. Он часто засылал свою агентуру через линию фронта, но чаще, на парашютах, забрасывал в тыл своих агентов…
Контрразведка “Смерш” проводила активную многостороннюю работу по поиску и задержанию таких агентов. В прифронтовой полосе систематически проводились так называемые “прочёски” с целью выявления и проверки подозрительных лиц. “Прочёски” часто давали свои положительные, часто неожиданные результаты. Соответствующая, постоянная и активная работа велась с местным населением. Целенаправленно использовался полк регулировщиков, водители автотранспорта, связисты, бойцы заградительных отрядов, сотрудники комендатур, роты охраны отделов Смерша и многие другие подразделения.
В итоге этой кропотливой и упорной работы удавалось обезвредить опасных агентов немецких разведорганов, прошедших серьёзную подготовку в разведывательных школах, одетых в форму солдат и офицеров Советской армии, имевших чаще всего безукоризненные поддельные документы и надёжные средства связи, прекрасно вооружённых»
.
Леонид Георгиевич вспоминал, что тогда к «смершев-цам» обратился сам командарм Берзарин: «Ребята, сделайте всё, чтобы противник ничего не узнал о подготовке к наступлению!» И они делали буквально невозможное.
