В боях за Харьков наши войска разгромили немецкий корпус “СС” в составе двух танковых дивизий “Адольф Гитлер” и “Райх” и мотодивизии “Великая Германия”, а также ряд немецких пехотных дивизий и специальных частей.
Операция по освобождению Харькова и разгрому противника в этом районе осуществлена силами группы войск под командованием генерал-полковника тов. Голикова Ф.И.
[161].
В боях за Харьков отличились соединения генерал-лейтенанта тов. Москаленко К.С., генерал-лейтенанта тов. Рыбалко П.С., генерал-лейтенанта тов. Казакова М.И.
[162] и генерал-майора тов. Соколова С.В.
Первыми ворвались в Харьков части генерал-майора тов. Зайцева Г.М.
[163], полковника тов. Костицына А.С.
[164], генерал-майора тов. Мартиросяна С.С.
[165]»
.
Можно ли было спокойно слушать эти слова? Пока ты «прохлаждаешься» на госпитальной койке, твои сослуживцы громят отборные гитлеровские дивизии! Да ещё какие — «именные»! «Великая Германия» разбита, «Райх» разгромлен, и даже «Адольфу Гитлеру» рыло, извините, начистили! Оставаться в госпитале было невыносимо. К тому же наступление советских войск стремительно развивалось, и была опасность так отстать от своих казаков, что потом не найдёшь… Это поняли и медики, отпустившие недолеченного лейтенанта догонять его кавалерийский полк — уже не 250-й, а 29-й гвардейский…
На следующее утро после того, как Олег прибыл в полк, стоявший близ городка Дергачи, километрах в пятнадцати от Харькова, была жуткая бомбёжка. 4 марта гитлеровцы перешли в наступление, через неделю подошли к Харькову и 16-го числа оккупировали его вновь. Пришлось отступать, а затем корпус был выведен на переформирование и отдых в Московскую область — Можайский район, после чего уже в августе началось наступление на Смоленском направлении…
Дальнейший рассказ о фронтовой судьбе Олега Ивановского был бы сплошным описанием перемещений с места на место и рейдов по тылам противника, в которых он участвовал. Это же не 1812 год, когда кирасиры и драгуны атаковали вражеские каре или сталкивались с неприятельской конницей в отчаянной рубке; в Великую Отечественную войну кавалерия в основном действовала по тылам противника, имея то преимущество перед механизированными подразделениями, что найти корм для лошадей было гораздо проще, нежели топливо для техники, и к тому же кони вполне могли обходиться без дорог и переправ…
Так и шли казаки по территориям Белоруссии, Украины, Польши, наводя своими лихими сабельными атаками ужас на гарнизоны и тыловые подразделения противника…
Затем наши войска остановились на Висле. «Форсирование её с ходу было весьма трудной задачей: ширина реки в районе Сандомира достигала 250 м, а глубина превышала 2 м. 3-я гвардейская армия, взаимодействуя с конно-механизированной группой генерала Соколова, 29 июля разгромила группировку противника в районе Аннополя и вышла к реке. На следующий день её передовые дивизии захватили небольшие плацдармы севернее и южнее Аннополя. Однако расширить их из-за сильного противодействия противника не удалось»
.
В своём дневнике, маленьком блокнотике, Олег лаконично записал 1 августа 1944 года: «Пехота форсировала Вислу, но дальше не продвигается».
Вести дневники на фронте воспрещалось, но разве кто станет проверять, что пишет в своём блокноте уполномоченный Смерша?
В это время полку пришлось возвратиться на территорию СССР:
«19 августа. Вечером в 23 часа вызвали в отдел <Смерш> дивизии. Полк уходит на операцию по борьбе с бандитами в район Рава-Русской во Львовской области. Ехать на “студебеккерах” — 50 машин.
20 августа. Выехали в 8.00 по частично знакомой дороге через Томашув, границу, Раву-Русскую. Сосредоточились в местечке Мосты Вельке.
21 августа. Отдыхаем. Задачу ещё не имеем. Вошли в прямое подчинение генерал-майора Зубарева
[166] и майора Кривенко. Операция разрабатывается»
…
Суть происходящего была в том, что на территории Западной Украины активизировалась деятельность националистических организаций. В ориентировке 2-го Управления НКГБ СССР от 28 августа 1944 года писалось:
«С началом войны против СССР немцы открыто стали использовать кадры оуновцев
[167]. Из их числа создавались диверсионные и шпионские группы для заброски в тыл Красной армии, комплектовались парашютные десанты и особые отряды. На временно занятой территории УССР из украинских националистов формировались местные “самоуправления” и отряды “милиции”, привлекаемые для карательных действий в отношении населения, заподозренного в симпатиях к Советскому Союзу. <…>
В настоящее время деятельность оуновского подполья на Украине целиком подчинена задаче вооружённой борьбы против советской власти…»
«Задача» эта решалась очень серьёзно. По информации УКР «Смерш» 4-го Украинского фронта, «руководством центра ОУН в одном из приказов были даны следующие установки: “НКВД истреблять беспощадно, на каждом шагу. Красную армию надо разлагать, перетянуть на нашу сторону тех, кто хочет бороться за самостийную Украину… Пропаганду вести против руководителей партии и Советского правительства, колхозов, коммун, в общем, против всего, что вредит нашему развитию”»
.
Не будем рассказывать о зверствах националистов по отношению к мирному населению, о насаждаемом ими терроре по отношению к сотрудникам НКВД и военнослужащим, партийным и советским работникам, учителям и медикам. Не то чтобы об этом говорить не нужно, но нас в данном случае интересует, так сказать, «обратная сторона» — то, каким образом вели борьбу с этими «нелюдями» органы госбезопасности.
«В своей записке, направленной в ГКО (4 марта 1944 г.), <В.С. Абакумов > отметил, что аппараты Смерш четырех Украинских фронтов с 1 ноября 1943 г. по 1 марта 1944 г. ликвидировали на освобождённой территории УССР 55 подпольных ячеек и групп ОУН и три крупных банд-отряда УПА. В проведённых операциях были арестованы 405 участников ОУН, при боестолкновениях убиты 356 бандитов, захвачено 12 радиостанций, 16 минометов, 16 станковых и ручных пулеметов и 90 автоматов. На выявленных подпольных складах изъято 700 тонн продуктов питания, две типографии и т. д.»
.
