«В Московской битве повсеместно активно действовали органы военной контрразведки, чему, к сожалению, в мемуарах большинства военных, в том числе и известных командующих, не нашлось места для объективного отражения… Только в боях под Москвой военная контрразведка потеряла убитыми более 100 оперативных сотрудников; многие чекисты были ранены; были и пропавшие без вести…»
— вспоминает генерал Устинов.
Николай Андрианович Королёв успешно справился с поставленными перед ним задачами, а потому 3 января 1942 года, в то время, когда войска Западного, Брянского и Калининского фронтов гнали гитлеровцев от Москвы, получил назначение начальником особого отдела Северо-Западного фронта, специальное звание «старший майор государственной безопасности» и к тому же был награждён орденом Красной Звезды.
…В обыденном сознании представляется, что Великая Отечественная война — это некая цепь главных событий: оборона Москвы… Сталинград… Курская битва… При том забывается, что в то самое время, когда разворачивались эти «основные» события, к которым было приковано внимание всей страны, не прекращались боевые действия и на других участках советско-германского фронта, растянувшегося на несколько тысяч километров (от Мурманска до Севастополя — 2700 км, но это по прямой), и были они не менее ожесточёнными и кровопролитными. Разве что в масштабах несколько уступали…
Перед войсками Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов тогда стояли задачи деблокады Ленинграда и разгрома немецко-фашистских войск на западном направлении.
Командующим Северо-Западным фронтом был генерал Курочкин
[197].
«7 января начали наступление армии правого крыла Северо-Западного фронта южнее озера Ильмень, а 9 января — армии левого крыла. К середине месяца они вышли в район Старой Руссы и юго-западнее Демянска, охватив 2-й армейский корпус 16-й армии с севера и юга. 8 февраля кольцо вокруг него сомкнулось западнее Демянска. В окружении оказались шесть дивизий корпуса — около 95 тысяч человек. Начались бои по ликвидации окружённых войск. Но в течение длительного времени войска фронта вели борьбу с вражеской группировкой без достаточно организованного взаимодействия между армиями. Противник не был прочно блокирован с воздуха. Это позволяло вражеской авиации перебрасывать окружённым войскам пополнение, боеприпасы и продовольствие.
В марте командование группы армий “Север” подтянуло к Демянску дополнительные силы и при поддержке переброшенных в район Старой Руссы основных сил 1 — го воздушного флота начало операцию по деблокаде своих войск.
В течение месяца непрерывно шли напряжённые бои. И только во второй половине апреля, воспользовавшись ослаблением советских войск, противник разорвал кольцо окружения. В результате образовался так называемый рамушевский коридор, который удерживался гитлеровцами в течение всего 1942 года»
.
Ветераны вермахта утверждали, что в «рамушевском коридоре» — его ширина составляла от шести до восьми километров, он простреливался и подвергался постоянным атакам подразделений Красной армии — им пришлось гораздо круче, чем их соотечественникам в Сталинграде.
На Северо-Западном фронте Королёв провёл пять неполных месяцев. За это время войска фронта только и сумели — скажем так — что провести не совсем удачную Демянскую операцию. Однако у нас есть что рассказать об этом периоде службы Николая Андриановича.
В частности, 3 марта он направил начальнику Управления особых отделов НКВД СССР комиссару госбезопасности 3 ранга Абакумову докладную записку «О недочетах в боевых действиях 1-й Ударной армии». Можно бы сказать, что армия эта была ему давно знакома: её сформировали на базе той самой 19-й общевойсковой, в которой Королёв был начальником особого отдела в 41-м, однако реально всё обстояло совсем не так. Армия, несмотря на своё грозное наименование, создавалась по принципу «я тебя слепила из того, что было». А было-то всего семь стрелковых бригад, одиннадцать лыжных батальонов, два полка лёгких бомбардировщиков и единственный артиллерийский полк. Командовал этим «новообразованием» генерал-лейтенант Кузнецов
[198].
Так вот, старший майор госбезопасности Королёв докладывал:
«…Приказом Северо-Западного фронта все части армии должны были сосредоточиться в районах боевых действий к 12 февраля. Фронт не учёл того, что такое большое количество войск за два-три дня сосредоточить невозможно, так как в пешем порядке нужно было пройти 130–140 км. Материальная часть и тылы не успеют подойти по одной дороге. И когда командующий генерал-лейтенант Кузнецов и член Военного совета Колесников
[199] по прибытии в дер. Давыдово изложили свои соображения по телеграфу, что части и материальная часть <артиллерии всех видов и бое-припасы> подтянутся только 14 февраля и с этого времени <возможно> начать наступление, командующий фронтом Курочкин нанес за это оскорбление Кузнецову по телеграфу, заявив: “Вы не болтайте, а выполняйте приказ”.
После получения такого ответа части армии — неподготовленные, без артиллерии, уставшие от длительного тяжелого марша — были брошены в бой и, безусловно, ожидаемого успеха не имели. <…>»
Как мы знаем, операция «буксовала», и в такой ситуации руководству всегда проще переложить ответственность на исполнителей — мол, «болтали, а не действовали». Но сколько тысяч человеческих жизней взяло неподготовленное и бессмысленное наступление — это вопрос. Начальник особого отдела представил «наверх» объективную картину недостатков именно во «фронтовом масштабе». Не знаем, как в итоге сложились его взаимоотношения с генералом Курочкиным — возможно, что совсем не сложились, и по этой причине пребывание Королёва на Северо-Западном фронте было сравнительно недолгим… Впрочем, в октябре 1942-го Курочкин уступил свою должность маршалу Тимошенко, став его заместителем, а затем принял 11-ю армию.
Но мы, однако, не будем спешить расставаться с Северо-Западным фронтом, а вспомним про такой ещё интересный документ, как подписанное Королёвым 4 марта указание подчинённым особорганам «об активизации работы по разложению армии противника»:
«Изменившаяся обстановка войны против гитлеровской Германии и наступательные действия наших войск на всех фронтах значительно подорвали моральное состояние немецкой армии.
Известно, что на ряде участков фронтов участились случаи добровольной сдачи в плен солдат противника. Кроме того, показания пленных говорят об упадке дисциплины в немецкой армии.
