Бремя доказательства в Вакцинном суде является довольно легким; дела слушаются специально отобранными юристами, которые в качестве основания для вынесения суждения используют принцип «более вероятно, чем нет», или, как выразилась одна из судебных распорядительниц, «пятьдесят процентов и перышко». Но даже при таком облегченном подходе свидетельств в пользу того, что вакцинация приводит к аутизму, оказалось недостаточно во всех трех показательных случаях. Но вот свидетельств против этой точки зрения было с избытком, как заявила одна из судей. В ее решении по делу Колтен Снайдер против Министерства здравоохранения и социальных служб судья Дениз Вауэлл писала: «Для того чтобы прийти к выводу, что болезнь Колтена стала результатом введения вакцины от кори, свинки и краснухи, непредвзятому наблюдателю пришлось бы посоревноваться с Белой Королевой и поверить в шесть невозможных (или, на худой конец, весьма маловероятных) вещей перед завтраком».
Проблема, однако, заключается в том, что перед завтраком мы все можем поверить в весьма маловероятные вещи. Науку делает волнующей то обстоятельство, что в ней молчаливо предполагается, что невозможные вещи на самом деле возможны. Например, в предположение о том, что гной больной коровы можно втереть в ранку на коже здорового человека и это сделает его иммунным к смертельному заболеванию, сейчас поверить так же трудно, как и в 1796 году. Занявшись наукой, мы оказываемся в Стране чудес. Это так же ясно ученым, как и любителям. Но разница для тех из нас, кто не занимается наукой профессионально, заключается в том, что новости, доходящие до нас из мира науки, поддерживают и без того существующие страхи.
За годы, прошедшие после того, как я забеременела сыном, я прочитала массу статей о связи аутизма с проживанием вблизи автострады, с приемом матерью антидепрессантов, с возрастом отца в момент зачатия и с заболеванием матери гриппом во время беременности. Но ни одно из этих утверждений не удостоилось такой прессы, как небольшая, предварительная и сомнительная статья, в которой было высказано предположение о связи вакцинации с аутизмом. «Мы живем в медийной культуре, – замечает писательница Мария Попова, – которая извращает семена научного знания и превращает его в сенсационные, не подлежащие обсуждению и сомнению заголовки о генах ожирения, языке гомосексуальности и картах мозга, на которых точно отмечены участки, отвечающие за любовь, страх или понимание книг Джейн Остен, несмотря даже на то, что мы отлично понимаем, что задача науки не фиксация ответов, а преодоление невежества».
Ошеломленная количеством информации, захлестнувшей меня в ходе моих изысканий в связи с вакцинацией, я начала замечать, что информация иногда и сама бывает ошеломлена не меньше. В процессе поиска источников слухов о том, что вакцина против гриппа H1N1 содержит сквален, я нашла десятки сайтов и блогов с большими важными статьями, но все они были вариантами одной и той же статьи «Сквален: раскрытие маленьких грязных секретов вакцины против свиного гриппа», написанной врачом Джозефом Мерколой. Воспроизведения этой статьи заполонили Интернет в самом начале пандемии и до сих пор остаются неисправленными и неотредактированными. Однако, когда осенью 2009 года я наконец нашла исходную статью, в нее было внесено исправление, в котором было сказано, что ни одна из вакцин от H1N1 на территории Соединенных Штатов не содержит сквален. Это было значимое исправление, но статья, как вирус, успела инфицировать всю Сеть до внесения исправлений. Она действительно, подобно вирусу, самовоспроизводилась, затмевая более достоверную информацию о вакцине.
В течение столетий до того, как слово «вирус» было впервые использовано для обозначения особого вида микроорганизмов, его употребляли в более широком смысле для обозначения всего, что могло способствовать распространению болезней: гноя, воздуха и даже бумаги. В наши дни вирусной может стать часть компьютерного кода или содержание сайта. Однако, так же как и вирусы, инфицирующие человека, эти компьютерные вирусы не могут воспроизводиться без хозяев.
Ложная информация, находящая хозяина, обретает своего рода бессмертие в Интернете, становясь, правда, манкуртом. Когда я попросила одну из знакомых мамочек поделиться информацией, на которой были основаны ее решения относительно вакцинации ребенка, первой статьей, которую она мне назвала, была статья под названием «Мертвый иммунитет» Роберта Кеннеди младшего. Она была опубликована в журнале Rolling Stones, а в Сети – в интернет-издании Salon. В эту последнюю версию к тому времени, когда я ее прочла, были внесены пять исправлений. Год спустя Salon удалил статью. Это необычное решение редактор объяснил тем, что статья грешила не только фактическими, но и логическими ошибками, исправлять которые было весьма затруднительно. Бывший редактор критически отнесся к удалению, заметив, что это не сделало статью недоступной (она сохранилась на десятках других сайтов), но зато привело к уничтожению единственного экземпляра с внесенными исправлениями.
Наука, как любят говорить сами ученые, способна на «самоисправление», то есть ошибки в предварительных исследованиях в идеале становятся очевидными в дальнейших исследованиях. Один из главных принципов научного метода – воспроизводимость результатов. До тех пор пока результаты малого исследования не будут воспроизведены в рамках более крупного исследования, эти первые результаты рассматриваются не более как предположения, требующие дальнейшего изучения. По большей части исследования не являются невероятно значимыми сами по себе, но приобретают или теряют значение в связи с работами на смежные темы. Как заметил по этому поводу исследователь медицины Джон Иоаннидис, «большинство опубликованных данных являются ложными». Этому много причин; к ним относят предвзятость, особенности дизайна исследований, масштаб исследования и сам вопрос, который ставит перед собой исследователь. Это не означает, что все опубликованные работы можно отвергнуть, но, как говорит Иоаннидис, «главное значение имеет цельность и непротиворечивость исследования».
Мышление о нашем знании как о теле позволяет предположить вред, который можно причинить, вырывая какую-то часть тела от ее контекста. Приблизительно такого рода расчленение происходит в дискуссиях о вакцинациях, когда индивидуальные исследования часто используют для подкрепления положений, которые не поддерживаются всем телом знаний как целым. «Любую науку можно уподобить реке, – считает биолог Карл Суонсон. – Она имеет скрытое и неприметное начало; свои участки спокойного течения и быстрины; наука переживает периоды обмеления и полноводности. Она набирает силу от вкладов многих исследователей и питается другими потоками научной мысли; она углубляется и расширяется благодаря постепенно накапливающимся концепциям и обобщениям».
Когда ученый берется исследовать научные доказательства, он должен учесть все тело, весь корпус информации, наблюдать весь объем воды, если следовать метафоре Суонсона. Если же это тело велико, то эта задача становится непосильной для одного человека. Например, комитету из восемнадцати медицинских экспертов потребовалось два года для того, чтобы на основании 12 тысяч рецензированных статей подготовить к 2011 году доклад о побочных эффектах вакцинации для Института медицины. В этот комитет входили: специалист по методам исследования, специалист по аутоиммунным заболеваниям, специалист по медицинской этике, авторитетный специалист по детским иммунным реакциям, а также ученый, занимающийся развитием головного мозга. Помимо подтверждения относительной безопасности вакцин, этот доклад проиллюстрировал образец сотрудничества, необходимого для того, чтобы ориентироваться в море доступной для нас сейчас информации. Один человек не может знать все.
