Книга Шпионы среди нас: секретные материалы, страница 4. Автор книги Александр Соловьев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Шпионы среди нас: секретные материалы»

Cтраница 4

Убедив всех окружающих в своей «истинной христианской добродетели», новообращенные псевдокатолики стали чем-то само собой разумеющимся, неотъемлемой частью собора. Охрана перестала обращать на них должное внимание, чем незамедлительно и воспользовались убийцы. Однажды, во время очередного воскресного служения, одному из них удалось приблизиться к князю и неожиданно нанести несколько ударов кинжалом. К счастью жертвы, охрана среагировала молниеносно, и удары пришлись в руку и плечо, не причинив вельможе серьезных ранений. Однако второй убийца, находящийся в противоположном конце зала, воспользовавшись суматохой и вызванной первым покушением всеобщей паникой, подбежал к жертве и нанес ему смертельный удар отравленным кинжалом в самое сердце».

Эта история расползлась по Интернету во многом благодаря культовой компьютерной игре «Assassins’s Creed», вышедшей в 2007 году. Хотя ее оригинал тоже вполне драматичен. 28 апреля 1192 года несколькими днями ранее получивший известие о том, что его прочат на престол Иерусалимского королевства, Конрад ехал верхом в сопровождении личной охраны по одной из улиц Тира. Внезапно двое бедно одетых людей набросились на него с кинжалами. Одного из нападавших стража убила на месте, второй же успел укрыться в ближайшей церкви, где попросил убежища, которое ему и было предоставлено.

Когда по городу прошел слух, что маркиз остался жив, хотя и получил несколько ранений, второй ассасин, тайно покинув церковь, сумел проникнуть в дом Конрада Монферратского и там добил свою жертву. После этого преступник умер под самыми изощренными пытками, не сказав ни слова. Убийцами все посчитали именно хашишинов, а в организации убийства обвиняли… Ричарда Львиное Сердце — во всяком случае, так утверждал известный романист, Вальтер Скотт.


Во всяком случае, шпионаж в Европе продолжал оставаться занятием в целом почетным и одновременно романтичным. И прибыльным. Его не стеснялись ни Бомарше, ни Дефо, ни Казанова.

Панъевропейская и ближневосточная финансово-кредитная сеть автоматически делала тамплиеров в XIII веке самой мощной спецслужбой своего времени. Таким же образом сильнейшая миссионерская служба вкупе с беспрепятственным доступом к сильным мира сего (благодаря покровительству папы Павла III) сделала таковыми иезуитов в XVI веке, перехвативших эту славу у венецианского «Совета десяти», двумя сотнями лет ранее наводнившего континент своими агентами.

Примерно тогда и появилось, похоже, выражение «рыцари плаща и кинжала». То было время итальянских войн, когда в уличных боях в городах Северной и Центральной Италии сходились остатки блестящего европейского рыцарства и итальянские горожане, воспитанные в духе «Ragione di adoprar sicuramente l’Arme» — трактата о фехтовании Джакомо ди Грасси 1570 года. Один из его разделов описывал технику работы с плащом в одной руке и с рапирой (или кинжалом) в другой. Плащ использовался и для обороны (намотанный на руку, он служил щитом), и для отвлечения внимания противника, и для нападения (его можно было, например, набросить противнику на голову).

Подобная «бесчестная» тактика боя воспринималась европейскими рыцарями как низкое коварство простолюдинов, и словосочетание «плащ и кинжал» начало приобретать уничижительное значение. Между тем в Италии воцарились Медичи, любимым способом разрешения политических вопросов у которых считался кинжал или яд в руках наемного убийцы. По престижу профессии шпиона был нанесен серьезный удар.

Второй удар был нанесен — уже традиционно — литераторами. Вслед за Генри Лонгфеллоу, снисходительно похваливавшим испанские комедии в стиле «плаща и шпаги», где карикатурные кабальеро картинно бряцали реквизитом и кутались в него, Чарльз Диккенс саркастически «проехался» по этому жанру, описав в романе «Барнеби Радж» архетипического шпиона в плаще и с кинжалом. Пожалуй, именно Диккенсу принадлежат лавры главного популяризатора этого термина.

Но все это случилось лишь в XIX веке. К тому же складывавшийся столетиями героико-романтический флер шпионажа поколебать было все же достаточно сложно. Тем более, когда его поддерживали такие выдающиеся личности, как, например, монах-капуцин отец Жозеф (он же — глава секретной службы кардинала Ришелье) или шевалье Д’Эон, известный многим российским читателям по роману Валентина Пикуля «Пером и шпагой».

Отцу Жозефу мы обязаны устойчивыми словосочетаниями «серый кардинал» (самого Ришелье прозвали «красным кардиналом») и «черный кабинет» (так назывались специальные секретные покои в Лувре, где перлюстрировалась почта). А вот Шарль де Бомон (полное имя — Шарль-Женевьева-Луи-Огюст-Андре-Тимоте д’Эон де Бомон; его «однофамильцем» был герой Жан-Поля Бельмондо капитан Жослен Бомон в пронзительном шпионском боевике «Профессионал»), агент тайной разведки французского короля Людовика XV «Королевский секрет», стал настоящим символом великосветского европейского шпионажа XVIII века.

Первым его поручением была поездка в Россию, где он должен был войти в доверие к императрице Елизавете, с тем чтобы расстроить русско-австрийский альянс. Как раз этот период жизни д’Эона лег в основу романа Пикуля, хотя на самом деле достоверной информации о нем мало.

Согласно легенде, именно д’Эон «обнаружил» в Петербурге и вывез во Францию так называемое завещание Петра Великого; ряд историков считает, что агент «Королевского секрета» мог быть действительно причастен к фабрикации первоначальной версии этой знаменитой подделки. По другой версии, именно в Петербурге д’Эон стал носить женское платье и настолько преуспел в своей роли, что был допущен в число фрейлин престарелой самодержицы, ежедневно читая ей на сон грядущий.

После смерти Елизаветы Петровны д’Эон был отозван во Францию и успел принять участие в последних битвах Семилетней войны под командованием маршала де Брольи. Он был ранен и получил за храбрость орден св. Людовика.

В 1763 году д’Эон, вновь в мужском платье, получил назначение в Лондон. В его задачи входило установление контактов с британской аристократией путем кредитования их французским вином и разработка плана вторжения французов в Уэльс, для чего он ездил осматривать западное побережье страны.

Деятельность д’Эона была прервана назначением нового посла, графа де Герши, с которым шевалье не сошелся характерами. В 1764 году посол добился отстранения д’Эона от дел, однако последний, вступив в связь с другим экс-шпионом, Тевено де Морандом, написал королю письмо, в котором обвинял посла в попытке подстроить свое отравление. По-видимому, не без его участия лондонские издатели опубликовали в 1764 году переписку между агентами «Королевского секрета».

ПОСОЛЬСТВО СТАЛО РАСПУСКАТЬ СЛУХИ О ТОМ, ЧТО ОТСТАВНОЙ ФРАНЦУЗСКИЙ ДРАГУН НА САМОМ ДЕЛЕ — ЖЕНЩИНА. ДОШЛО ДО ТОГО, ЧТО СТАВКИ О ТОМ, КАКОГО ШЕВАЛЬЕ ПОЛА, СТАЛИ ТОРГОВАТЬСЯ НА ЛОНДОНСКОЙ ФОНДОВОЙ БИРЖЕ.

По всей вероятности, именно во время этого конфликта посольство стало распускать слухи о том, что отставной французский драгун на самом деле — женщина. Дело получило широкую огласку, и в печати стали появляться карикатуры на д’Эона. Дошло до того, что ставки о том, какого шевалье пола, стали торговаться на Лондонской фондовой бирже. По другой версии, д’Эона вынудили «признать» себя женщиной, чтобы у родственников графа Герши не было возможности бросить ему вызов. Так как д’Эон считался одним из лучших фехтовальщиков Европы, то ни у кого не возникало сомнений в исходе поединка.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация