Заработки простого американского шпиона, пусть даже и очень высокопоставленного, отнюдь не способствуют подобным излишествам. Другое дело — заработки шпиона-совместителя. Как высокопоставленный сотрудник ЦРУ Рик Эймс получал $70 тыс. в год. Что за пресловутые девять лет составило бы, учитывая налоги, менее $600 тыс. В качестве сотрудника КГБ он получил за тот же самый период $2,5 млн. Тоже, в общем, не слишком много за такую нервную работу.
Однако всегда и на все вопросы финансового свойства Эймс неизменно повторял рассказ о супруге, унаследовавшей в Колумбии значительное состояние. Эта непревзойденная по своей наивности и чистоте история, на которую в шпионском романе не попался бы даже ребенок, обеспечивала ему личную безопасность на протяжении изрядного времени.
Помимо дома, автомобилей и гувернантки, которые были у всех на виду, семейство Эймсов делало и более законспирированные капиталовложения. Секретность их, впрочем, тоже была относительной. Эймс, как разведчик-профессионал, не слишком высоко ценил меры предосторожности и полагал, что известное разгильдяйство гораздо эффективнее защищает от нескромного любопытства коллег, чем самая изощренная конспирация.
В общей сложности у Эймсов было 12 счетов в различных банках — один в Италии, три в Швейцарии и восемь в США. Единственная мера предосторожности, которой супруги не пренебрегали — они никогда не вносили на счет более $9 тыс. зараз. О переводах больше, чем на десять тысяч, банк в США обязан проинформировать налоговое ведомство. Платить же американские налоги с денег КГБ было бы, по-видимому… как бы это выразиться точнее… цинично, что ли.
Кроме того, время от времени чета приобретала недвижимость в разнообразных райских уголках. Квартира в Боготе, поместье в Картахене, ранчо на Карибском побережье. Все это девять лет оставалось незамеченным в штаб-квартире ЦРУ, под окнами которой Эймс ежедневно парковал свой коммунистически-алый «Ягуар».
Рик Эймс был «кротом» совершенно классического образца. Его провал нанес непоправимый ущерб именно американской разведке еще и потому, что сделал ее объектом издевательств. Издевательства посыпались, как только стало известно, с какой анекдотической небрежностью Эймс обустраивал свои «подземные» контакты.
Он открыто брал секретные документы, которые не имели к его деятельности никакого отношения. Он оставлял дискеты, на которые перегонял информацию, валяться, в буквальном смысле слова, где попало. Перепечатывая информацию для КГБ на машинке, он не трудился уничтожать ленту и копирку. Да, да, копирка тоже существовала — Эймс скрупулезно коллекционировал вторые экземпляры любой отправленной в Москву информации.
Он открыто заходил в советское посольство и не утруждал себя докладами по этому поводу начальству, хотя докладывать был обязан. Свои встречи с курьером, забиравшим информацию, он назначал, поставив мелом крест на некоем почтовом ящике возле самой оживленной магистрали.
Отчет о деятельности агента КГБ по кличке «Колокол», подготовленный для спецкомиссии конгресса США, занял 45 тысяч страниц. За 9 лет работы на советскую, а потом и российскую разведку Эймс передал в Москву десятки тысяч страниц совсекретных документов. Благодаря его информации были разоблачены, арестованы и приговорены к расстрелу генерал-майор ГРУ Дмитрий Поляков, отработавший на американцев почти 25 лет, работавшие «под крышей» посольства в Вашингтоне офицеры КГБ Сергей Моторин и Валерий Мартынов, сотрудник одного из московских НИИ Адольф Толкачев, передавший ЦРУ шифр системы опознавания «свой — чужой», установленной на советских боевых самолетах.
При этом его супруга чрезвычайно низко ценила его конспиративные таланты и вечно придиралась к его небрежности. Что стало известно после того, как ФБР все же заподозрило в нем перебежчика и стало прослушивать все разговоры в доме. По логике событий, господин Олдридж Эймс не то что девять лет — девяти дней не должен был оставаться безнаказанным.
Эймс не был агентом в литературном смысле этого слова. Он был разведчиком-бюрократом. Соседи и знакомые, предполагавшие в нем безобидного госслужащего, в сущности, не слишком заблуждались. В эпоху технического прогресса, когда секретная информация в основном извлекается путем взлома компьютерных сетей, разведка превратилась в профессию программистов и чиновников.
А ЦРУ, маниакально озабоченное чистотой своих рядов, по-прежнему разыскивало перебежчиков, пользуясь детективными стереотипами.
Сотрудников проверяли на пресловутом детекторе лжи. За годы работы на советскую разведку Эймс прошел такую проверку в ЦРУ дважды — и оба раза ее выдержал. Что не удивительно. Служащих ЦРУ, оказывается, специально обучают, как обмануть несчастный детектор. На случай, если их заловит КГБ и попытается выведать правду. Трогательная предусмотрительность.
Кроме того, исходя из послевоенного опыта, ЦРУ разыскивало идеологически неустойчивых сотрудников, которые могли бы попасться на коммунистическую удочку. Типа Кима Филби, боровшегося в рядах разведки Соединенного Королевства за коммунизм во всем мире. Эймс идеологически был совершенно безупречен. Он боролся только за собственный двухэтажный домик с тремя спальнями, садом и гаражом.
Короче говоря, искали Штирлица, а следовало искать нечистого на руку бухгалтера.
Хорошо, конечно, быть умным задним числом. Дело было, разумеется, все же несколько сложнее. Два события сыграли в нем решающую роль. Одна отставка и один побег.
Эймсу поспособствовал, а американской разведке сильно подгадил один из самых известных деятелей ЦРУ послевоенного времени по имени Джеймс Джизус Энглтон. Именно Энглтон отвечал в ЦРУ за «ловлю кротов». Будучи подозрителен от природы, в разведке он превратил это природное свойство в манию. Он с какой-то особой надсадностью влезал во все щели, предполагая буквально в каждом предателя, и разрушил карьеру десяткам ни в чем не повинных сотрудников Управления. Если бы он все еще занимал свой кабинет в 1985 году, у Эймса не было бы шансов на совместительство.
СОТРУДНИКИ УПРАВЛЕНИЯ ОБЪЯВИЛИ ЭНГЛТОНА ПАРАНОИКОМ И СТАЛИ ПРЯТАТЬ ОТ НЕГО ЛЮБУЮ ИНФОРМАЦИЮ, КОТОРАЯ МОГЛА ПОКАЗАТЬСЯ ЕМУ ПОДОЗРИТЕЛЬНОЙ. ТО ЕСТЬ ПРАКТИЧЕСКИ ВСЮ.
Но Энглтона отправили на пенсию. Не то чтобы он оказался как-то особенно стар или немощен. Просто «достал» всех в ЦРУ до чрезвычайности. Сотрудники Управления объявили Энглтона параноиком и стали прятать от него любую информацию, которая могла показаться ему подозрительной. То есть практически всю. Вскоре последовала почетная отставка.
В ЦРУ воцарился вольный дух школьной перемены. Сказочка Рика Эймса про наследство жены сошла ему с рук.
Второе событие, которое сильно облегчило Эймсам их семейный бизнес, состоялось в том же 1985-м. Оно и придает истории собственно детективную окраску. В августе 1985 года, через несколько месяцев после того, как Рик Эймс перевел на свой банковский счет первые $9 тыс. неизвестного происхождения, ЦРУ получило прямо-таки бесценный подарок.
Виталий Юрченко, сотрудник КГБ, ведавший контрразведкой в США и Канаде, сбежав из Москвы, отправился непосредственно в штаб-квартиру ЦРУ. Он заявил, что готов работать на американцев. Встречать самолет, который доставил Юрченко в Вашингтон, отправили побледневшего от недобрых предчувствий Эймса.
