В сентябре 1998 года первый список агентов появился сначала на швейцарском, а потом на американском сайте. Произошло это так. Томлинсон зашел в одно из женевских интернет-кафе и оттуда отправил по электронной почте письмо своему доверенному лицу. В этом письме были названы восемь сотрудников МИ-6. Сразу после ухода Томлинсона из кафе на его место — совершенно случайно — сел швейцарский журналист, который — совершенно случайно — прочел отправленное письмо, сохраненное на жестком диске компьютера.
Зная, как снисходительно британские разведчики относятся к разглашению своих секретов, вы, видимо, уже понимаете, что элементарные меры предосторожности были излишни. Но задача Томлинсона состояла не в том, чтобы «предать», а в том, чтобы обратить на это внимание журналистов. А газетчики любят драматические эффекты.
Однако драматизма оказалось недостаточно. С первым списком Томлинсона произошло то, что и должно было — его мало кто заметил. Чтобы сделать второй список сенсацией, потребовалась информационная поддержка британских властей. И МИ-6 рассказала всему миру, что Томлинсон разоблачил 115 британских агентов.
В самом списке нет ничего особенного. Скорее всего, Томлинсон пользовался вполне легальными источниками — в частности, Зеленой книгой дипломатов (перечень британских чиновников, находящихся на дипломатической службе). Что-то добавил от себя — включив в число шпионов некоторых дипломатов, работающих на тех должностях, которые во времена Томлинсона использовались как прикрытие. Что-то сочинил — ряд поименованных в списке людей просто не существуют. Мастерство Томлинсона проявилось в том, что он сумел придать этой мешанине законченную форму, сделав ее похожей на кадровые документы британских спецслужб.
Скандал получился грандиозный. При этом официально ни одно государство на разоблачения Томлинсона не отреагировало. Не было нот протеста. Никого не объявили персоной нон грата. Лишь британские власти продолжают делать заявления о том, что «под угрозу поставлены национальные интересы Британии и жизнь сотрудников МИ-6». И обещают принять меры, чтобы впредь у таких, как Томлинсон, были связаны руки.
Похоже, миссия Томлинсона в том и состояла, чтобы дать британцам повод принять меры. А сам он вовсе не предатель, а провокатор.
ВО ВСЕМ ВИНОВАТА ВСЕМИРНАЯ КОМПЬЮТЕРНАЯ СЕТЬ, КОТОРАЯ ДЕЛАЕТ НЕВОЗМОЖНЫМ СОХРАНЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ТАЙН И ПО КОТОРОЙ СВОБОДНО РАЗГУЛИВАЮТ ПРЕДАТЕЛИ.
Свобода самовыражения в Интернете уже в конце ХХ века явно вступала в противоречие с национальными интересами — и не только Великобритании. Поскольку МИ-6 признала, что перед Томлинсоном она бессильна, напрашивался вывод: бороться британским (и другим) спецслужбам остается только с Интернетом. Во всем виновата всемирная компьютерная сеть, которая делает невозможным сохранение государственных тайн и по которой свободно разгуливают предатели.
Понятно, конечно, что бороться с самим Интернетом невозможно — его можно только «запретить». Бороться надо с людьми, которые используют Интернет в своих целях. Ведь информационное пространство — естественная среда обитания для людей, живущих поиском, обработкой и анализом информации. То есть шпионов. В которые публика записывает (не без некоторых на то оснований, правда) тех же хакеров практически поголовно.
Высокопоставленный источник
В июне 2000 года в США был арестован и позже осужден на пожизненный срок полковник военной разведки в отставке Джордж Трофимофф, с 1969 года передавший Москве 50 тыс. страниц секретных сведений. Он стал самым высокопоставленным американским военным, осужденным за шпионаж.
Но далеко не первым в мировой истории. А она показывает, что шпионом может быть любой — от официанта до государственного деятеля любого ранга. Это на собственной шкуре почувствовал премьер-министр Франции Жозеф Кайо в самом начале ХХ века. В этом скандале истинный и мнимый шпионаж, дипломатия и финансы были связаны удивительно тесно даже для того времени.
В апреле 1911 года французские войска оккупировали столицу Марокко под предлогом защиты от нападения берберов. Германия, хотя и признала еще в 1909 году особые интересы Франции в Марокко, сочла, что введение войск — это уже слишком, и послала к берегам Марокко свой боевой корабль «Пантера» для обеспечения интересов Германии и германских бизнесменов в связи с угрозой вторжения Франции в Марокко. «Пантера» вошла в порт Агадир в Атлантическом океане 1 июля 1911 года. Первая мировая война могла начаться уже тогда.
Жозеф Кайо стал премьер-министром Франции и министром внутренних дел за пять дней до этого. Война была невыгодна Франции, отстававшей в техническом отношении. Кайо вступил в секретные переговоры с немцами и добился заключения в ноябре 1911 года компромиссного соглашения, по которому Германия признала протекторат Франции в Марокко в обмен на 275 тыс. кв. км территории Конго и Камеруна.
Из перехваченных «черным кабинетом» (службой дешифровки диппочты) немецких телеграмм об этих переговорах узнал французский министр иностранных дел Жюстен де Сельве — и был взбешен. Де Сельве принадлежал к «партии войны», да и переговоры велись в обход его ведомства. Сославшись на эти телеграммы, министр иностранных дел обвинил премьер-министра в государственной измене. Взбешенный не менее де Сельве, Кайо вызвал к себе немецкого поверенного в делах и попросил предъявить оригиналы телеграмм, о которых шла речь — для сравнения. «Я был неправ, — впоследствии признавался он, — но я должен был защищаться». Идея погасить один скандал другим поначалу сработала — Кайо отстоял свое доброе имя, но последствия все равно оказались плачевными.
Обиженный министр иностранных дел в январе 1912 года подал в отставку, что в соответствии с законами Третьей республики означало отставку всего кабинета. Так закончился недолгий период пребывания Кайо на вершине власти, добавивший к его репутации блестящего финансиста сомнительные лавры пацифиста и сторонника сделок с врагом. Подозрения в том, что Кайо — человек Германии, вновь всплыли в 1913 году, когда Кайо выступил против продления срока военной службы до трех лет.
Немцы ввели новые шифры, оказавшиеся не по зубам ни французским, ни русским шифровальщикам, и взаимодействие разведок стран-союзниц, поколебленное еще в результате нелепой ошибки 1905 года, когда из-за несогласованности действий стороны долго перехватывали и расшифровывали диппочту друг друга, окончательно расстроилось — как раз накануне Первой мировой войны.
Впрочем, русской разведке (и контрразведке) было чем заняться и помимо перлюстрации. В России разгорался первый в ХХ веке шпионский скандал на уровне министра. Да какого! В шпионаже в пользу немцев в 1916 году был обвинен военный министр Владимир Сухомлинов — тот самый, который в 1911 году утвердил «Положение о контрразведывательных органах» и «Инструкцию начальникам контрразведывательных органов». Причем «прокололся» он, как это обычно и происходит (особенно в глазах шпионоведов-конспирологов), на деньгах и женщинах.
Набор обвинений, предъявленных Сухомлинову, впечатлял: там было и покровительство разоблаченному немецкому шпиону жандармскому полковнику Мясоедову, и случайное или сознательное предоставление совершенно секретных документов бывавшим у него лицам, связанным с германской разведкой. Но публике куда интереснее была история генеральского адюльтера и громкого скандала вокруг срежиссированного Сухомлиновым развода своей будущей жены с ее мужем — В. Н. Бутовичем. Сам по себе адюльтер не был чем-то из ряда вон выходящим (достаточно вспомнить, например, историю Александра Колчака и Анны Тимиревой, развивавшуюся в то же самое время) — просто в любовной истории начальника генштаба и жены полтавского дворянина Бутовича фигурировали и коррупция, и шпионы (истинные и мнимые).
