В 1997 году Джон О’Нил поднялся еще выше по карьерной лестнице, возглавив отдел по национальной безопасности, и стал руководить всей контртеррористической деятельностью в США.
В 1998 году господин О’Нил руководил расследованием ФБР по делу о взрывах посольств США в Кении и Танзании. В терактах обвинили «Аль-Каиду». Заместитель директора нью-йоркского отделения ФБР Барри Мон утверждал, что с 1997 года Джон О’Нил думал только о поимке бен Ладена. Господин О’Нил стал главным экспертом по вопросам терроризма и главным оружием американского правительства в борьбе с «Аль-Каидой».
В 2000 году террорист-самоубийца из «Аль-Каиды» взорвал нагруженную взрывчаткой резиновую лодку под бортом эсминца «Коул», стоявшего на рейде Адена. 17 военнослужащих погибли, а сам корабль чуть не затонул. Расследование было поручено, естественно, Джону О’Нилу.
И тут начали происходить странные вещи. Когда расследование стало приносить первые плоды, оно было неожиданно остановлено послом США в Йемене Барбарой Бодин. В официальном сообщении говорилось, что госпожа Бодин отказала Джону О’Нилу и его помощникам в повторном въезде в Йемен в 2001 году, так как не одобряла его «грубого подхода».
Сообщение совершенно неправдоподобное. Будучи чиновником госдепа, Барбара Бодин не может диктовать министерству юстиции, кого посылать расследовать такое крупное преступление против США, а кого нет. Решение принимает министерство юстиции, президент и правительство Йемена.
РАССЛЕДОВАНИЕ ТЕРАКТА БЫЛО ПРИОСТАНОВЛЕНО АМЕРИКАНСКИМИ ВЛАСТЯМИ И НЕФТЯНЫМИ МАГНАТАМИ, КОТОРЫЕ НЕ ХОТЕЛИ ПОРТИТЬ ОТНОШЕНИЯ С САУДОВСКОЙ АРАВИЕЙ…
Несколько месяцев спустя Джон О’Нил поведал французскому журналисту Жан-Шарлю Бризару свою версию событий. В июне-июле 2001 года во Франции вышла книга Бризара. В ней автор приводит слова О’Нила о том, что расследование было приостановлено американскими властями и нефтяными магнатами, которые не хотели портить отношения с Саудовской Аравией, и американскими гражданами и компаниями, имевшими тесные связи с саудовской королевской семьей.
Если следовать хронологии, стоит отметить, что в том же июле 2001 года начальник Джона О’Нила генеральный прокурор Джон Эшкрофт, опасаясь террористов, перестал летать обычными коммерческими рейсами, предпочтя им свой личный самолет. А агенты ФБР из Финикса и Миннеаполиса сообщили, что в летных школах обучаются потенциальные террористы из стран Ближнего Востока. Однако разработка этой информации была остановлена кем-то из вышестоящих чиновников. Сообщения эти ложились в том числе и на стол самого господина О’Нила.
Затем история Джона О’Нила принимает совсем странный оборот. 19 августа 2001 года в газете New York Times появилась статья, в которой Джона О’Нила обвиняли в потере портфеля с секретной информацией во время встречи сотрудников ФБР. (Два дня спустя аналогичная статья была опубликована в газете Washington Post.) Однако описанные в статье события выглядели совершенным абсурдом: «Вчера источники в ФБР сообщили о начале следствия по делу главы нью-йоркского отдела ФБР по борьбе с терроризмом, который оставил портфель с секретными документами без присмотра. Портфель был украден, а позже найден в другом отеле».
В портфеле лежал документ, совершенно бесценный для террористов, имеющих цель совершить теракт в Нью-Йорке. Как сообщает New York Times, «одной из бумаг в портфеле был черновик документа, известного в ФБР как ежегодный отчет нью-йоркского отдела по национальной безопасности. Тщательно охраняемый отчет представлял собой описание всех контрразведческих и контртеррористических операций в Нью-Йорке, включая выделенные на них силы и средства. На основе этого документа штаб-квартира ФБР разрабатывает свою программу действий на год».
Однако описание дальнейших событий выглядело анекдотично: «Вор, который так и не был пойман, отнес портфель в другую гостиницу, оставил его там и украл еще один портфель. Когда владелец второго портфеля вернулся, он открыл этот портфель и увидел в нем незнакомые документы. Он позвал охрану гостиницы. Охрана просмотрела их содержание и, поняв, что эта информация носит конфиденциальный характер, уведомила местное отделение ФБР. Портфель был возвращен О’Нилу через 90 мин после того, как его украли. «Ничего не было тронуто, — сказал осведомленный сотрудник ФБР. — Я уверен, что эта вещь была возвращена владельцу в целости и сохранности».
Публикация появилась на свет во вторник 21 августа 2001 года. Ровно за 3 недели до вторника 11 сентября. Однако сама история, о которой идет речь, произошла за год до этого, летом 2000 года. Тем не менее сразу после публикаций Джон О’Нил подал в отставку, а еще через неделю покинул управление. И занял пост… начальника службы безопасности ВТЦ.
В конце августа господин О’Нил провел уик-энд на шикарном нью-йоркском курорте «Хэмптонс» в компании корреспондента телеканала ABC Кристофера Ишэма, специализирующегося на журналистских расследованиях. Любопытно, что господин Ишэм был как раз тем продюсером, который помог в 1998 году устроить одно из немногих интервью Осамы бен Ладена американским новостям. Интервью состоялось в мае 1998 года, всего за 2 месяца до взрыва посольств в Африке.
Согласно статье в New Yorker, опубликованной в начале 2002 года, в ходе последней встречи в «Хэмптонс» Кристофер Ишэм иронически заметил, что после перехода Джона О’Нила на работу в ВТЦ, по крайней мере, можно будет не беспокоиться относительно возможности теракта в этом центре. На это, по словам господина Ишэма, Джон О’Нил ответил: «Они, скорее всего, попробуют завершить начатое».
10 сентября 2001 года Джон О’Нил начал свой первый рабочий день в должности начальника службы безопасности ВТЦ. Он работал на 34-м этаже Северной башни. Согласно статье в New Yorker, последнюю ночь своей жизни Джон О’Нил провел, развлекаясь на всю катушку. Он собрал своих лучших друзей и отправился пить в знаменитый бар Elaine’s, а оттуда в China Club. Там он, по словам одного из друзей, сделал заявление о том, что должно случиться нечто особенное. Он вернулся домой только в полтретьего ночи, несмотря на то что ему в восемь надо было вставать.
Утром 11 сентября, сразу после того как первый из самолетов врезался в Северную башню, Джон О’Нил позвонил своему сыну и приятелю в местном отделении ФБР и сказал, что жив и с ним все в порядке. По одним свидетельствам, он звонил из офиса, по другим — вышел из здания. После звонков и совещания по телефону Джон О’Нил вроде бы вернулся в здание. Больше его никто не видел.
Как бы это ни было невероятно, тело О’Нила было обнаружено и опознано чуть более недели спустя, когда в эпицентре взрыва все еще было окутано дымом. А в конце сентября он был похоронен в Атлантик-Сити (Нью-Джерси), где родился и вырос.
Близкие друзья Джона по Нью-Йорку были потрясены, увидев на похоронах его жену и четверых детей. Он разошелся с женой Кристин в 1991 году. Девушка, с которой он встречался в Нью-Йорке, Валери Джеймс, сказала: «Многие из тех, кто был знаком с ним в течение шести лет, никогда не знали о том, что у него были жена и дети в Атлантик-Сити. Я говорила об этом с одним из моих друзей, и он сказал: «Не будем забывать о том, что Джон был шпионом». Я хочу сказать, что, работая в ФБР, он создал из себя совершенно другого человека — и по этой причине я думаю, что он прожил несколько жизней».
