В офисе еще никого, естественно, не было в такую рань. Я перекладывала бумажки из стороны в стороны, постоянно поглядывая на часы. Дождавшись семи часов, решила, что Клементьев уже должен выехать на работу, если не был на дежурстве, или быть еще в морге.
— Ивонна, ты как-никак влюбилась в меня? — вместо приветствия усмехнулся Костик в трубку.
— Милый, — промурлыкала я в ответ, поняв, что он не дома, — ты вообще мужчина моей мечты.
— Эх, был бы я не женат… Но хватит мечтать. Что на этот раз? — перешел Клеметьев к делу, не растягивая прелюдию.
— Костя, помнишь, ты рассказывал про парня-торчка, который два года назад попал к тебе на стол, у него еще какой-то препарат из «техасского коктейля» был в крови?
— Ну… — протянул он через минуту, не меньше. — А что такое?
— Не помнишь, как его звали?
— Ивонна! Да ты издеваешься? Нет, конечно.
— Костенька, миленький, а узнать можешь?
— Сейчас поищу, скоро перезвоню.
Я, кажется, даже задремала в кресле, откинувшись на спинку и сцепив руки за головой.
Едва слышные шаги и стук о поверхность стола. Я повела носом и уловила запах кофе. Настя, что ли, вернулась? Обычно она приходит в офис так рано. Нет личной жизни у человека. А у кого она сейчас есть…
Я приоткрыла один глаз и обвела взглядом видимую площадь.
— Привет! — сказала, увидев Ботаника напротив.
— Здравствуйте, — кивнул он. — Я сделал вам кофе.
— Спасибо. А ты чего так рано?
— Не спалось…
И такой горестный вздох, что я догадалась:
— Мама пилила?
Ботаник кивнул. Выглядел он еще несчастнее обычного. Хоть ты к груди прижми, но грудь у меня одна, а маменькиных сыночков много.
— Съехать тебе от нее надо, — взяла чашку в руки. — Ты умный парень, тебе просто нужен был толчок. Я думаю, что дала тебе его, а через две недели станешь вообще парнем хоть куда.
Кажется, все мои слова остались неуслышанными, только последние Ботаник расслышал и спросил:
— Почему через две недели?
Потому что больше времени воспитывать тебя не будет.
Но вслух сказала другое, изогнув бровь и снова включив стерву:
— Уволю потому, что не хочешь стать мужиком. Твой испытательный срок.
Ботаник покачал головой, но ничего не сказал. И правильно сделал.
Милый парень, такой правильный, справедливый и умный. Только хватку усилить, хоть он и знает, как надо действовать, но как-то уж больно застенчив. Посмотреть бы на него еще в зале суда.
— Ивонна, Сигизмундовна, — услышала я, — все-таки не зря вас называли стервой. Я слышал многое: о ваших делах, вашей цепкости, эксцентричности. А одно ваше ходатайство в суде стало легендой среди юристов, — Ботаник улыбнулся, а я усмехнулась:
— Что-то много лирики.
— В общем, — подытожил он. — Я хотел быть таким, как вы, поэтому и пришел устраиваться к вам на работу. Вот только интуиция подвела, когда я оказался под колесами вашей машины, а стоило догадаться, на какую стерву я напоролся, переходя дорогу возле офиса.
Я чуть не подавилась кофе. Оказывается, Ботаник и такие нецензурные слова знает. Или от нас с Лешей нахватался?
— Влюбился, что ли?
Он покраснел, но снова покачал головой:
— Вот вроде вчера-позавчера были почти нормальной, а сейчас опять ехидничаете.
Вот почему, как только я собираюсь ответить колкостью, меня тут же прерывает телефон? Но это Клементьев, его не пошлешь.
— Костик, милый, — пропела я в трубку.
— Звучит подхалимски, гайморит мне в нос, — ответил патологоанатом. — Нашел я твоего парня.
— Он не мой.
— Значит, тебе повезло, — Костя ответил вполне серьезно. — Игнатович Егор Михайлович. Твой?
— Мой.
— Вот, а ты говорила… — снова начал стебаться Костя. — Что-то еще для крутой адвокатессы от скромного патолога?
— Вроде нет.
— Пневмонию мне в легкие, тогда я побежал по делам.
Мы с Клементьевым попрощались, и тут же Ботаник спросил:
— Я только хотел вам предложить… — и уже рассмеялся, даже не в силах больше говорить.
— Оргию, садомазо?
Не уверена, что он и знал значение этих слов.
— Нет-нет, — заверил меня Ботаник. — Я просто хотел предложить, чтобы вы позвонили Клементьеву и спросили, как звали убиенного два года назад парня. Но, кажется, вы уже это сделали.
— Сделала, — кивнула в ответ. — Угадаешь?
— Это тот самый Егор?
— Да.
— И что теперь? Что мы будем делать с одними догадками и предположениями?
— Так у тебя же было предложение, — отставила я чашку и сложила руки на столе, заговорщически подмигнув Ботанику.
Он немного смутился, наверное, от собственной глупости и безрассудности. Значит, идея стоящая. Потянуло парня на авантюры!
— Предложение есть…
— Но мы ничего не станем делать, пока у нас не будет фактов.
Мы повернулись в сторону двери, где стоял Леша, произнесший последнюю фразу.
— Нам нужно подтверждение Лидии Аркадьевны, — кивнула я. — Только вот до нее не дозвониться.
— Ивонна Сигизмундовна, — даже немного обиженно сказал Ботаник, — для всех путевок, выделяемых медучреждениями, есть база. Если я не смогу взломать, то вашего соседа-хакера, о котором говорил Алексей Владимирович, можно попросить.
Не всем так везет с первого раза… Я нашла то, за что многие бы руки оторвали. Главное — рассмотреть потенциал.
— Но это же кто-то оплатил…
— Ну и что? Если там оказывают медуслуги, да тем более такого профиля, то это явно не курорт. Да даже попробуйте просто сейчас ей позвонить! Зачем все усложнять?
А правда!
Я взяла телефон и набрала номер Лидии Аркадьевны. Благо, что сохранила его вчера. И гудки потекли! Один, второй, третий…
Я обрадовалась или даже растерялась. Почему меня прет всегда окольными путями, ведь все на самом деле просто.
— Лидия Аркадьевна, это Ивонна…
— Я узнала вас. Что вам от меня надо?
— Встретиться. Где вы?
Лебедева подумала минуту, а потом назвала адрес.
Мне показалось, что она понимала, о чем я хочу спросить… Но после ее тона я не хотела бередить раны, те раны, которые не заживают. И в наших умозаключениях я уверилась теперь на… Да какие проценты могут быть на человеческую жизнь?
