Ботаник слегка поморщился, видимо, морг не то место, которое входит в список его ежедневных посещений, а вот Леша вел себя более уверенно. Он подошел к столу и, нагнувшись, основательно начал рассматривать тело. Бывалых следаков, кажется, ничем не пронять.
Да, это был Бондарев. Или, как бы грубо не звучало, его тело. Купола он уже не наколет, да и по статье не пойдет. Бездушно? Возможно. Но мне почему-то не было его жаль. Вообще никаких чувств. Как будто смотришь на манекен.
— На руках темные пятна, — сказал Леша. — Как от некачественных перчаток, тем более если надеть их в такую жару.
— Зря я только отдала свои ногти Косте, — заметила абсолютно серьезно, чем снова вызвала неодобрительный взгляд Ботаника, а потом добавила: — Остался только Гончаров.
— Что-то не сходится, — задумался Ботаник. — Но никак не могу понять. Если кто-то казнил Ильченко и Игнатовича, Макаров, судя по всему, вообще был не у дел, теперь Бондарев. Причем после того, как напал на вас, — кивнул на меня. — Что-то здесь не так.
— Согласен, — сказал Леша.
— Я тоже, — подтвердила я, потому что ситуация выглядела действительно странно.
Как бы иронично-трагично не было, но гробовое молчание затянулось, пока не появился Костя со словами:
— Ну что, Шерлоки недоделанные? Ваша дедукция не подвела?
Санитар поспешил скрыться, а мы посмотрели на Клементьева в недоумении.
— А чем вы нас порадуете, доктор Ватсон? — спросила я, когда патологоанатом остановился возле тела.
— Смотрите, — показал Костя на шею Бондарева, — я уверен, что его повесели уже после удушения, хоть и задушили его грамотно, той же веревкой. Но сами следы сразу наводят на мысль, что это не самоубийство. Они не подтянуты вверх, как если бы человек вешался над потолком, откуда и сняли его, а душил его человек одного примерно с ним роста. Сзади. Вот посмотрите, — Клементьев повернул голову Бондарева, показывая нам, но та издала почти металлический скрежет, что заставило меня поморщиться. — От середины под ухом следы становятся не такими четкими, как спереди. Значит, удавка, не была скрещена на затылке, основной напор пришелся на перед шеи, но этого хватило. Хотя злоумышленник старался подкинуть нам удушение, старался сделать так, чтобы выглядело самоубийством. И кстати, довольно грамотно сделано. Я бы сам так дотошно не изучал, если бы не вы.
— Бондарев очень высокий… — протянул Леша. — Примерно одного роста со мной, не меньше ста девяносто.
— Хочешь покаяться в преступлении? — сострил Костя.
— Нет, что ты! Хотя за нее, — кивнул бывший в мою сторону, — я бы порвал любого.
Я только хотела съязвить что-нибудь в ответ, как Ботаник, стоявший в углу, сделал шаг к нам и сказал:
— А при чем тут Гончаров? Ни отец, ни сын росту не соответствуют. Такие люди, конечно, сами вряд ли являются исполнителями, но это тоже риск.
— Да, — согласился Леша, — потому что подобные заказы чреваты шантажом, если только заказчик уже сам где-нибудь не кормит земляных обитателей в ближайшем лесочке.
Говорил бывший грубо, но по факту. Ментам вообще не свойственна сентиментальность, тем более к несостоявшимся убийцам… Любимой женщины? Любовницы?
Боже, о чем я думаю? При чем тут наши отношения?
— Надо поговорить с Игорем Гончаровым, — сказала я и вышла из зала.
Прислонившись к стене, почувствовала, как становится хреново. Выветрившийся адреналин больше не помогал, потому ноги задрожали. И я, как бы не силилась, просто сползла по холодной стене, запомнив только мелькнувшее передо мной лицо санитара, который подхватил меня на руки. И тут же услышала Лешин голос, почувствовала его. Да, я мало соображала, но поняла, что он принял меня на руки и аккуратно понес, наверное, в кабинет Кости.
Запах нашатыря ударил в ноздри. Я на ощупь начала махать руками, пытаясь оттолкнуть удушающий запах. От него еще больше мутило. Вата из-под носа исчезла, а взгляд сфокусировался на Леше, сидевшем на кушетке возле меня.
Мы были в кабинете Кости, только ни его, ни Ботаника рядом не было. Уже и без электричества стало светло, пусть и неполно. Лешино лицо освещалось полосками через жалюзи, но я видела беспокойство и сказала:
— Все нормально.
Бывший, видимо, от переизбытка чувств притянул меня к себе за многострадальную шею и поцеловал. Целовал так, что голова уже кружилась не от слабости. Я обхватила его руки, вцепившись в плечи ногтями, и несколько минут предавалась удовольствию, пока не накатила суровая реальность.
— Леша, не надо, — я оттолкнула его и привстала на локтях.
Любила я его? Да, несмотря ни на что. Но это ничего не изменит.
— Поехали, — сказал он.
— А где Бо… Иван Адреевич?
— С Костей нашли общий язык, обсуждают какие-то криминалистические штучки, — усмехнулся Леша. — Даже на реальном примере. Но мы можем поехать домой.
Нет, мы точно вдвоем никуда не поедем. Чревато последствиями, даже с пластырем на шее. Поэтому я обратно откинулась на кушетку и сказала:
— Нам нужен Гончаров, причем старший, он явно что-то знает. Но в том деле нам предложили не копаться, так что пока оставим Михаила Юрьевича в покое. Но у меня есть другая идея…
— Слушай, — прервал меня Леша, — из-за идей ты едва не лишилась башки.
— Но мы сделаем все аккуратно. И я даже знаю, с кем на эту тему поговорить.
Глава 18
Дома я оказалась в часов восемь утра, отправив и Лешу, и Ботаника поспать хотя бы недолго. Бывший упорно сопротивлялся, вроде как не хотел оставлять меня одну, беспокоился. Но я была неумолима.
Едва оказавшись в квартире, даже не раздеваясь, легла на диван и мгновенно уснула. Проснулась в полдень, потому что шея начала саднить и чесаться. Видимо, эффект от Костиного обезболивающего прошел. Да еще жара усилила ощущения.
Поморщившись, перед зеркалом в ванной начала снимать пластырь. Честно, даже депиляция доставляет больше удовольствия, чем этот процесс. Закончив, легонько почесала кожу вокруг шрама. Кажется, стало легче.
Где-то в сумке начал разрываться телефон. Оторвавшись от своего занятия, вышла в коридор.
Ну, конечно, блин! Кто же еще?
— Леша, ты хотя бы спал? — сказала я в трубку вместо приветствия.
— Ага, в машине. В квартиру ты меня бы вряд ли пустила, потому что боишься не устоять перед моим обаянием и тонной харизмы.
— Придурок, — вздохнула я. — Поднимайся. Кофе угощу.
— Иду, — сказал Леша и повесил трубку.
Звонок в дверь раздался почти сразу. Странно, вряд ли бывший успел так быстро подняться. Я открыла дверь и увидела топтавшегося на пороге Эда. Интересно, что его заставило выйти из квартиры?
