— Кто знает, но лучше перестраховаться. Я бы даже телефон проверил, а то какое-то странное совпадение: только ты узнаешь в недодушителе Бондарева, как он тут же оказывается на столе Кости.
— Я не оставляю телефон без присмотра, так что жучка там не может быть. А для прослушки без жучка даже у ментов должно быть постановление, тем более айфон сам себя защищает. Тогда бы с первого раза до меня никто бы не дозвонился, было бы занято. Только со второго бы прошел звонок.
Леша задумался, а потом заметил:
— Как я, блядь, вовремя появился!
— Кстати, а я так и не спросила… Почему ты приехал ко мне? Я, конечно, очень рада была тебе в тот момент, но…
— О, Боже, Ивонна… — бывший почти застонал. — Опять я виноват во всех смертных грехах? Даже в том, что приехал к тебе вовремя?
Кажется, даже терпению Леши пришел конец. И его достало мое постоянное недоверие. Он реабилитировался как мог. Но он же сам должен понимать, все-таки следователь — один раз поймешь, что человек лжет, потом доверия к нему не будет. Ни к словам, ни к действиям. Все-таки это очень хрупкая вещь.
— Леша, звони Ивану Андреевичу, а то потом опять потратим время на введение его в курс дела. А время сейчас очень дорого.
Я была уверена, что Лешин телефон точно вне зоны подозрения. Прослушивать мента — это слишком даже для Гончарова. Бывший кивнул и начал звонить. Пока шел набор номера и гудки, сказал мне:
— Особенно для тебя время дорого, самолет-то ждать тебя не станет. Билет уже заказала? — а потом переключился на телефон и сказал: — Привет, парень. Хватай такси и рули к дому Ивонны, мы подождем во дворе.
— Леша… — начала я, когда он повесил трубку, но меня бесцеремонно прервали:
— Не надо. Тебе не идут оправдания.
Мы молчали, не глядя друг на друга. Я смотрела на муравьев под ногами, отгоняла надоедливую муху… Как все у насекомых просто, а у нас все не очень. Человеком разумным быть непросто, хоть мы, может, и не очень разумные. Но стараемся ими быть.
Подъехала машина такси к моему подъезду, оттуда вышел Ботаник, осмотрелся. Леша поднялся со скамейки и махнул ему рукой. Мой протеже заметил нас и подошел, сказав:
— Добрый день.
— Привет, — отозвалась я. — Есть идея.
Странно, что у Ботаника не задергался глаз после моих слов.
— А почему мы на улице разговариваем? — только спросил он.
— Потому что, — сказал Леша, — у Ивонны в квартире прослушка. Наш вчерашний приятель Витя установил ночью. И если бы не бдительность соседа, то мы бы об этом и не знали.
— Вот как…
— Я думаю, пришло время поговорить с Мажорчиком, — сказала я, а Леша закатил глаза, заметив:
— Не уверен, что он станет с нами болтать. Да и папаша, скорее всего, бдит, так что, если сунемся, его угрозы перестанут быть просто словами.
— Значит, для начала поговорим с Витей, — решила я. — Думаю, он пасется где-то рядом, коль радиус действия у жучков пара километров. Идем домой.
Бывший покачал головой, а Ботаник кивнул. Бегать и искать Витю по району я точно не собиралась. Зачем, если он и так с нами на связи, пусть и на односторонней?
В квартире я посмотрела на жучки, которые лежали на журнальном столике, и сказала довольно громко:
— Витенька, не отсидел задницу в машине? Заходи на кофе, адрес, думаю, ты помнишь. Попробуешь стукнуть шефу, впаяю парочку статей, начнем со сто тридцать девятой: нарушение неприкосновенности жилища.
— А закончим нарушением неприкосновенности частной жизни, — добавил Леша. — Можно и еще парочку каких-нибудь правонарушений найти.
Естественно, ответа мы не ждали, да и не были уверены, что сейчас слушает нас именно Витя. Но до этого нам везло. Может, повезет и в этот раз.
Грустный Витя появился минут через десять. Нос его походил на сливу, но это парня ничему не научило. Он странно покосился на улыбавшегося плотоядно Лешу и аккуратно потрогал распухший нос.
— Я из-за ваших терок с шефом работу потеряю, — недовольно сказал Витя.
— А зачем такая работа, где за месяц можно попасть если не под статьи Уголовного кодекса, то под административку точно? — удивился Ботаник.
Витя вздохнул, да так безысходно, что даже стало его жаль, и спросил:
— Что вам надо?
Отлично! Вот мы и перешли к главному вопросу.
Я села напротив Вити и ответила:
— Всего лишь твоя помощь.
— Вы хоть представляете, что со мной Гончаров сделает? — возмутился он.
— А ты хоть представляешь, на какой срок я тебя посажу? — улыбнулся Леша, положив руку Вите на плечо. Тот даже вздрогнул и вжал голову в плечи, но все же сказал:
— Я думал, у нас прокуроры сажают.
— Видишь, — кивнула я бывшему, — умный. А раз умный, то должен понимать, что ничего противозаконного, в отличие от твоего работодателя, мы не потребуем, — посмотрела на несчастного Витю.
Повисло молчание. Несмотря на то, что Витя углубился в размышления, я была почему-то уверена, что он согласится.
— И чего вы хотите? — наконец спросил.
— Нам надо поговорить с Гончаровым-младшим, причем поговорить так, чтобы Михаил Юрьевич об этом не узнал.
— Вы хотите его похитить? — всполошился Витя.
— Ну ты и идиот, — усмехнулся Леша. — Ага, похитим, отвезем в лес, будем пытать, а потом там же и прикопаем. Ты, Витек, наверное, пересмотрел сериалов про девяностые. Мы просто зададим ему пару вопросов, даже предельно вежливо. Вот только боимся, что он не захочет с нами общаться, да еще и папе нажалуется.
Нет, ну вот точно мы думаем одинаково. Я тоже прикинула, что Гончаров, скорее всего, за сыночком следит, потому что вряд ли поверил, что мы просто так отступимся, а значит, придем к Мажору с разговором. А мало ли он нам чего лишнего сболтнет? Но если Михаил Юрьевич и так в курсе, что мы знаем… Что-то не складывается.
— Витя, — сказала я, — нам надо поговорить с ним. А вот это, — кивнула на жучки, — ты будешь записывать так, как мы скажем. Договорились?
Он еще немного подумал, потом, наверное, прокрутил в голове УК, если его знал, конечно, а потом тяжело вздохнул и начал говорить, посмотрев на часы:
— Это вопросы не ко мне.
— Но, прошу прощения, — вежливость Ботаника всегда на высоте, — вы же можете узнать?
— Могу, — поморщился Витя.
— Не соизволите ли вы оказать нам подобную услугу?
Е-мое, я как будто в девятнадцатом веке оказалась. Некоторые качества Ботаника меня до сих пор раздражали, вот прямо мама в нем чувствовалась, надо ему дать почитать новейшую историю, наверное.
Витя поднялся с дивана и сказал:
