— Откуда такой вывод?
Леша открыл страницу с показаниями Величко и ткнул пальцем вниз, где рукой самого Тараса Дмитриевича было выведено: «С моих слов записано верно и мною прочитано».
— Запомни почерк, а теперь смотри сюда.
Теперь Леша открыл отчет патологоанатома и нашел нужный абзац. Я прочитала три раза, пока до меня не дошло.
— Черт возьми, — задумалась я. — Но это пока только предположение. Нужна оценка Кости и люди, хорошо знавшие Величко.
Глава 15
С Костей мы встретились на завтраке. Решив не портить человеку аппетит, поначалу молчали, коротко обсудив график на сегодня. И только когда господин патологоанатом, довольный как кот, откинулся на спинку стула и сделал первый глоток кофе, я спросила:
— Костик, а ты вчера все дело читал?
— Нет, конечно, — удивился Клементьев, а потом почти жалобно простонал: — Господи, только солнце встало, а они снова о трупах. Нет бы, кости погреть, на море со мной съездить, выпить, расслабиться, потрахаться. Конечно же, вам не до радостей простых смертных — вы развлекаетесь трупами и самоубийственными расследованиями.
— Костя, мать твою, что тебя понесло на нравоучения? — поморщился Леша. — Перегрелся или акклиматизация?
— Ты начинаешь разговаривать как она, — ткнул в меня очень невежливо Костик пальцем.
— А ты не посмотришь отчет еще разочек? — улыбнулась я.
— О, а ты начинаешь говорить как он, — теперь ехидный взгляд Клементьева уперся в меня, а палец уперся в Лешу. — Ладно, у вас есть пять минут. Потом я сваливаю в Николаевку на море…
У Костика был такой мечтательный вид, что мне показалось, будто он сейчас своим баском на весь ресторан затянет, подражая Муслиму Магомаеву: «О, море, море, преданным скалам…»
Леша жестом фокусника взял со свободного стула отчет и открыл на нужных страницах, поделившись своими догадками с Клементьевым. Я пока допивала кофе, ожидая заключение.
— Я как бы не графолог… — протянул он наконец. — А какой рост у осужденного за убийство.
— Да хрен его знает, — пожала я плечами. — Но если судить по записям камер с вокзала… Стойка возле кассы находилась на уровне его живота, даже чуть выше, ближе к груди.
— Значит, он чуть ниже меня, — заметил Клементьев. — Где-то метр восемьдесят. Интересно… Может, в вашей безумной теории и есть рациональное зерно. Погибшая была мелкая, ну, как Ивонна примерно. Ладно, не дуйся, — посмотрел он на меня. — По моим меркам, ты все равно мелкая. Сто шестьдесят пять?
— Сто шестьдесят шесть, — поправила я.
— Ну вот. А били девчушку, судя по ране, основательно снизу вверх.
— А основательно — это как? — вклинился Леша с вопросом.
— Давайте проведем следственный эксперимент.
— А как же истекшие пять минут?
— Выделю вам еще десять. Девушка, — окликнул Костя официантку. — Мне нужна литровая бутылка водки, стекло должно быть толстым, учтите.
В ресторане, кажется, стало настолько тихо, что я слышала биение мухи о стекло. Все остальные посетители перестали жевать, стучать приборами и уставились на нас. Да, нам не привыкать. Везде выделимся. Подумаешь, с самого утра бутыль водки на троих…
Официантка удивилась, но просьбу выполнила, принеся сразу две литровые тары. Костик взвесил их в руках и удовлетворенно кивнул, выбрав одну.
— Поднимайся, — скомандовал он.
— Только по голове не бей, — вздохнула я и заметила, как некоторые из посетителей достали смартфоны.
Может, дело не в следственном эксперименте, а Клементьеву просто надоело сидеть в морге и он решил стать звездой интернета?
— Не боись, крошка, не обижу. Ой, как бы колени согнуть, чтоб примерно стать одного роста с вашим убийцей. Артрит, зараза, замучил, да и подагра, кажется, подступает, — начал жаловаться Костя в привычной манере. — Значит, так, смотри, — обращался он, видимо, к Леше, потому что я стояла спиной. — Хоть я и не физик и не математик, но кое-что, особенно на трупе, рассчитать могу.
— Эй, — возмутилась я, — не каркай.
— О, а с каких пор мы стали такими суеверными?
— Продолжай, — кивнул Леша.
— Так не отвлекайте! Все-таки с трупами легче, они хоть молчат, — буркнул Клементьев себе под нос, но я услышала. — Били правой рукой, что естественно — такие удары приходятся неожиданно и быстро. И если я делал это так, то удар был бы примерно таким.
Я почувствовала, как моей головы коснулась бутылка, и увидела, что Леша кивнул. Да и я поняла уже, что имел в виду в разговоре Костик. Не хватило бы снизу замаха для человека такого роста, удар бы все равно пришелся выше, чем рана на голове, которую я недавно рассматривала с дотошностью, хоть и на фото. Очевидно одно: Катю бил человек ниже Величко. Даже в отчете сказано, что рассечение произошло снизу вверх, но Клементьев многое еще прояснил.
Да, он не графолог-физик-математик, но цены ему нет. Так что не стоит больше мешать человеку отдыхать.
После нашего шоу в ресторане Костик сделал нам ручкой в холле и направился к лифту, а мы с Лешей — к выходу.
Забив с навигатор адрес Величко, когда сели в машину, я тронулась с места и спросила:
— Думаешь, он там еще живет?
— Кто знает, — протянул непривычно серьезный Леша. — В деле указано, что с ним проживали мать, Агнесса Тарасовна, и сестра, Алина Дмитриевна. Первая, вероятнее всего, уже пенсионерка, а вторая на момент составления документа училась в школе.
— Будешь снова пытаться взять их обаянием? Или удостоверение захватил? — спросила, остановив машину во дворе пятиэтажного дома.
— Зачем второе, если есть первое? — улыбнулся Леша.
— Да ты не следователь, а ментовская проститутка, — не выдержала я.
От неожиданности (ну, может, и моей проницательности) Леша поперхнулся. Ну а кому сейчас легко?
— Ивонна, ты меня сведешь с ума когда-нибудь, — только сказал он и вышел из машины.
Я последовала за ним к подъезду, возле которого на скамейке сидели две старушки, уже зорким глазом следившие за нашим приближением. Такие свидетели — чудо.
— Здравствуйте, — почти пропел Леша, подойдя к ним.
Я лишь кивнула, предоставив ему самому разбираться с дамами. Тут однозначно не поспоришь — в обольщении ему нет равных. Причем в обольщении дам любых возрастов и профессий.
— Здравствуйте, а вы к кому? — немного настороженно спросила одна из старушек.
— Мы к Тарасу Величко.
— Так он же помер! — воскликнула другая.
— Как? Когда? — не поняла я, понимая, что теряю последнюю ниточку к прошлому Гройсман.
