— Ага, я знаю.
Еще ночью я прикинула, чем можно заняться, не привлекая к себе внимания работников театра. Туда, конечно, пока не сунешься. Но можно поговорить с соседями Елены. Не факт, что поможет, но это лучше, чем сидеть на одном месте и ждать.
Ботаник появился ровно через тридцать минут. Вот уж пунктуальный человек. И одновременно с моей дверью открылась соседняя, откуда показалась голова Эда.
— Привет, — кивнула я соседу, не понимая, что его заставило выползти из своего убежища.
— Ага, — вместо приветствия сказал Эд. — Как я понял по вчерашней просьбе, вас интересует смерть актрисы Елены Гройсман.
— Да, — ответил Ботаник.
— Я тут нарыл что смог, сбросил вам на почту, — посмотрел на меня Эд и хлопнул дверью, начав закрывать ее на все замки.
— Спасибо! — крикнула я, но без уверенности, что сосед меня услышал, а потом повернулась к Ботанику: — Надеюсь, адресом Елены ты обзавелся еще вчера?
— Обижаете, — протянул он, начав спускаться по лестнице.
Мы вышли на улицу, и я отдала ключи от машины Ботанику, устроившись на пассажирском сидении. Достав телефон, не стала терять времени и начала открывать прикрепленные файлы, полученные от Эда. Всего ночь, а тут целое досье. Кажется, придется раскошелиться не только на пиццу и бумагу.
— Что там? — спросил Ботаник.
— В принципе, обычная информация. Родилась, выросла, окончила, вышла замуж… Мажор говорил правду: родом она из Симферополя, переехала сюда в двадцать, сразу же пошла в ЗАГС с неким Кириллом Александровичем Гройсманом, через год развелась. Начинала она учиться еще в Крыму, но заканчивала уже здесь. После четвертого курса начала совмещать учебу с работой все в том же театре.
— Интересно, — заметил Ботаник.
— Думаю, следствие уже и без нас это знает.
— А вам нужен был повод Леше позвонить?
— Слушай, а ты не борзеешь? — завелась я. — Кстати, надо бы мужа бывшего тоже проверить, — перевела снова тему, но Ботаник не сдавался:
— Мне кажется, Леша уже должен был проверить. Хороший повод поговорить.
— Заткнись, а?
Вчера уже поговорили. Только вот Ботанику об этом знать совсем необязательно.
Мы остановились во дворе девятиэтажного дома и вышли на улицу. За что люблю хорошую погоду и лето, так это за то, что на лавочках всегда можно найти словоохотливых бабушек, молодых мамочек и пьющую пиво молодежь. Вот только время мы выбрали неподходящее.
Слишком рано.
— Ивонна Сигизмундовна, — сказал Ботаник, как будто читая мои мысли, — попозже бы приехать.
Ну уж нет, мне нужна деятельность, иначе просто свихнусь. Как по заказу, дверь нужного подъезда распахнулась. На ловца и зверь, как говорится. Оценив ситуацию, Ботаник поспешил на помощь. Молодая девушка, больше похожая на зомби, чем на человека, толкала коляску, держа на руках орущего младенца. Ботаник придержал дверь, на что девушка улыбнулась и сказала:
— Спасибо.
— Извините, — вступила я в разговор. — Вы давно здесь живете?
— Да всю жизнь, — ответила она, укладывая ребенка в коляску. — Могу угадать: вы по поводу Лены?
— Приятно иметь дело с умным человеком, — улыбнулся Ботаник. — Вы правы. Нас интересует Елена Гройсман, если вы говорили о ней. Мы из юридической фирмы.
Девушка начала трясти коляску, спросив:
— Прогуляемся? А то спим мы только на улице, прямо ужас. Никакого спокойствия.
— Конечно, — согласился Ботаник.
Мы начали наворачивать круги вокруг двора, ожидая, пока орущий комок успокоится. Через минут десять он все-таки уснул и стал нравиться мне гораздо больше, причмокивая губами с закрытыми глазами.
Ничего не имею против детей, но я бы, наверное, свихнулась на месте этой молодой мамаши, которая представилась Верой.
— Мы с Леной неплохо общались, пока я замуж не вышла. Она сняла эту квартиру года четыре назад, а я живу на этаж выше. Несколько раз вместе сходили в клуб, я приходила в театр, она — ко мне на свадьбу. Но когда я забеременела, сами понимаете, стало не до того. Мы здоровались при встрече, иногда созванивались, пили чай, но у Лены все больше было работы, а я погрязла в семейных делах.
— О бывшем муже она вам что-то рассказывала? — спросила я.
— Да, — кивнула Вера. — Замуж она вышла ради вида на жительство. По сути, брак был фиктивным, ей нужно было получить вид на жительство. Только через год Крым стал российским, вот она и развелась, поскольку уже стала гражданкой России. Я не спрашивала об отношениях с мужем, но знаю, что он был ее однокурсником. Кажется… — задумалась девушка на минуту. — Ну учились они точно вместе. Вчера уже полиция всех соседей опрашивала, я тоже все рассказала. Там прямо нельзя было промолчать, такой следователь симпатичный…
Ботаник деликатно кашлянул, а я даже не сразу поняла, что она имеет в виду Лешу. Ну конечно, что ему куковать одному, если даже замужняя девушка с ребенком посчитала его симпатичным.
— Мы знаем, что у Елены появился парень, где-то полгода назад, — снова перешел к делу Ботаник.
— Да, Игорь, — вздохнула Вера. — Я работала до декретного отпуска в компании Михаила Гончарова, так что сына его знала.
Я застонала. Конечно, не вслух, а всего лишь мысленно. Но мне стало казаться, что все, что происходит в этом городе, не проходит мимо семьи Гончаровых. Брови Ботаника, как я заметила, поползли вверх. Видимо, его посетила та же мысль.
— Вера, скажите, — продолжил он разговор, — а кроме Игоря Михайловича, ну, никого больше не было в последнее время?
Девушка пожала плечами, остановившись, а потом задумалась. Ну же, ну же… Так не хотелось снова тыкаться из угла в угол, сортируя сплетни от полезной информации.
— Знаете, где-то недели две назад я выходила из квартиры ночью. Опять не спал, — кивнула на ребенка, — и услышала разговор возле Ленкиной квартиры. Разобрала только отрывки фраз, сейчас даже не вспомню, что там было. Ты… приехал… оставил… Вот какие-то такие обрывки из того, что помню. Когда я начала спускаться вниз, естественно, создавая шум на весь подъезд, голоса стихли. Хлопок двери — и парень возле подъезда, еще помог мне выйти. Такой бородатый, но симпатичный. На этого… — защелкала Вера пальцами. — Во! На Криса Хэмсворта похож.
Если бы я еще знала, кто это. Но Ботаник вроде понимающе кивнул. Ладно, потом мне объяснит. Но явно это какой-то непростой и довольно симпатичный парень. Надо, наверное, познакомиться с современными кумирами, а то чувствую себя совсем древней.
— И что? — спросила я.
— Да ничего, — снова пожала Вера плечами. — Но это единственная странность, которую я заметила. Два часа ночи, а тут такой спектакль. Я с Леной не говорила о той ситуации, думала, что не стоит ей знать, как я стала невольным свидетелем каких-то разборок. Но ни до, ни после я этого парня больше не видела. Но не могу утверждать, что он не появлялся больше в Лениной жизни. В общем, я даже не уверена, что это так важно… Не знаю.
