Утро иногда начинается не с кофе и весьма неожиданно. Телефон жужжал, дверной звонок разрывался. Кому нахрен я нужна, когда за окном только рассветает?
Ответ на этот вопрос заботливо подсказала надпись на экране. Телефоны вообще умные штуки. Единственное — я надеялась, что по ту сторону двери все-таки кто-то другой. Даже полиция с наручниками наготове, росгвардия, которая положит меня мордой в пол. Четно, кто угодно… Я даже ФСБ переживу.
Но мои мольбы и упования на милость всех богов древнегреческого и скандинавского пантеонов не были услышаны.
Я открыла дверь и вроде бы натурально обрадовалась:
— Папа! Ты же позже собирался приехать.
— Откуда у тебя в машине взялся труп?! — с места в карьер начал родитель.
— Может, просто в радиусе километра не было тачек со свободными багажниками? — предположила я.
Папа закатил глаза и прошел в квартиру. Мне ничего не оставалось, кроме как закрыть дверь и пойти за ним. Кофе, которым и занялся отец, был как нельзя кстати. Но я уверена, что кипа бумаг на журнальном столике не осталась незамеченной.
Я сгребла все и бросила на пол под стол, когда папа повернулся и спросил:
— У тебя хоть твой мент ничего не отсудил?
— Ты же юрист, — поморщилась в ответ.
— Ну мало ли.
— Ты приехал в такую рань, чтобы обсудить мой развод?
— А он мне даже начинал нравиться.
А я его люблю, и что? Это все равно не повод приезжать ни свет ни заря с хмурой физиономией. Хотя это и неудивительно… Не понимаю, у кого вообще может быть довольное лицо в такое время.
Но если отец сейчас начнет привычно давить, то я не посмотрю на взаимную, хоть и странную любовь длиною в тридцать лет и кровные узы.
— Пап, ты же его терпеть не мог.
— Есть в нем какая-то странная чертовинка, что я всерьез решил, будто у вас получится.
А вот это странно. Отец Лешу поносил любыми словами, отнюдь не лестными, а в итоге даже отзывается теперь о нем без сарказма. Все чудесатее и чудесатее, а точнее полный бред. Я вижу то, чего нет, хоть интуиция и орет об обратном. А мой отец может обмануть даже самого дьявола.
Решив сойти со скользкой дорожки, пока мы с папулей не начали бить посуду и окна, я спросила:
— Про труп откуда знаешь?
— Донесли добрые люди.
Наверное, лучше не смотреть сегодняшние новости. Труп в машине адвоката — нонсенс. Если уж отец узнал, то журналисты быстро просекут. Удар по фирме и репутации. Черт! Полное дерьмо. Неудивительно, что папа даже приехал раньше.
— Ивонна, — подал он мне чашку кофе, — в каком общественном туалете ты опять вляпалась в фекалии?
Какие определения метафоричные выдает отец. Пора брать ручку и блокнот и готовиться к выпуску книги «Афоризмы от ироничного адвоката».
Я развела руками и ответила:
— Работа такая, вечно копаешься в чем-то не очень приятном.
— В этот раз, кажется, ты просто тонешь в помойном болоте.
— Ты что-то знаешь? — прищурилась я, не донеся чашку до рта.
Может, отец и крутой юрист, который заговорит даже своего преподавателя по риторике, но я же вообще училась у лучших.
— А что я могу знать? Я приехал всего час назад.
Обидно, папа… Очень обидно, что он считает, будто я отупела за то время, что мы не виделись. Конечно, претензию я не выставила. Посмотрев на часы, улыбнулась:
— Тогда отдыхай, а у меня дела.
— Ивонна…
— Все апелляции принимаю раз в год, тридцатого февраля.
— А ты куда? — спросил отец, когда я приняла душ и, переодевшись, вышла из комнаты.
— Хм… Ты давно заглядывал в паспорт? Или могу свой показать. Вдруг ты забыл, сколько мне лет?
— Может, взять ремень и выпороть тебя… — задумчиво протянул папа.
— А я пока вспомню, на какую статью это потянет.
Милый разговор. Если бы кто со стороны услышал, то оправил бы нас прямиком к семейному психотерапевту.
Я вызвала такси, потому что мою машину еще криминалисты не оставили в покое, и отправилась в офис Гончарова. Отец демонстративно включил телевизор перед моим уходом, дав понять, что уходить не собирается. Попахивает каким-то надзирательством. Ну ладно, может, это просто родительская забота.
Стоило мне назвать охраннику свое имя на входе, как он тут же открыл турникет. Я шла к лифту, а потом и по коридору на этаже, отмечая, что с моего последнего визита здесь прибавилось камер, охраны, кодовых замков. Безопасность — это, конечно, здорово, но сейчас больше отдает паранойей. Как будто не офисное здание, а Форт Нокс, не меньше.
В конце коридора я уперлась в широкую деревянную дверь. И только собиралась нажать на ручку, как услышала позади:
— Какие люди!
Обернувшись, я улыбнулась:
— Привет, Мажорчик.
Гончаров-младший поморщился и спросил:
— Какими судьбами? Фирму просрала, страдая после развода и решила к отцу устроиться?
И почему сегодня все вспоминают о сортирах?
— Боюсь, мы с Михаилом Юрьевичем не сработаемся, — ответила я, не переставая улыбаться.
— А ты не очень-то страдаешь, да? Быстро любовника нового завела, — подошел ко мне ближе Игорь и заговорщицки подмигнул.
А Мажор-то так и нарывается на грубость. Он, в принципе, мне даже нравился — есть в парне что-то такое, да вот только воспитание в семье богатых и знаменитых, видимо, сказывается. Если Гончаров-старший добивался всего сам, то сынку все преподносил на блюдечке. Непедагогичный подход.
— Хорошего дня, Игорь Михайлович, — ответила я, мысленно чертыхнувшись.
— Взаимно, — снова подмигнул Мажор и, развернувшись, направился к соседнему кабинету.
Утро дебильных разговоров. Достали все со своими недосказанностями!
Надеюсь, Гончаров хоть что-то толковое скажет, иначе… В приемную я влетела уже злая после разговора с Игорем, а еще и секретарша, у которой в выжженной пергидролем башке, видимо, ничего не задерживалось, спросила:
— Вы к кому?
Охренительный вопрос, учитывая, что я стою в приемной генерального.
— К Санта-Клаусу. Говорят, здесь его резиденция, а мой плюшевый мишка, которого я просила двадцать лет назад, так до сих пор где-то в пути.
— Эмммм… — протянула секретарша.
— Это ваше имя? — обрадовалась я. — Очень приятно, меня зовут Ивонна. Я к вашему боссу. Он оленей уже покормил?
Секретарша потянулась к чему-то на своем столе. Главное, чтобы это не была кнопка экстренного вызова психушки. А через секунду девушка сказала:
