Терри неплохо разбирался в ZX Spectrum и компьютерах вообще, а энтузиазм, с которым он мальчишкой возился с техникой, никуда не делся. В 1981 году он купил домашний компьютер Sinclair ZX81 в собранном виде и утверждал, что, добавив несколько сенсоров и еще кое-какие мелочи, смог добиться того, что, когда он входил в свой кабинет, компьютер говорил ему «Привет» голосом, взятым из старой видеоигры и позднее адаптированным Стивеном Хокингом, сообщал дату и время, и температуру в теплице, а благодаря датчику ветра выдавал прогноз погоды, хотя и не слишком подробный. К 1984 году Пратчетт уже обзавелся Amstrad 464 CPC, своим первым компьютером, работавшим как текстовый процессор. На нем он написал «Безумную звезду» и обнаружил, что процесс получается намного быстрее, чем на пишущей машинке, поскольку он мог редактировать текст по мере того, как его набирал.
До этого рукописи Пратчетта представляли собой пестрый сумбур. Он печатал каждый вариант на листах бумаги А4 разного цвета, а отрывки, которые переписывал, приклеивал на оригинальную версию. Затем аккуратно все перепечатывал, чтобы получился официальный черновик для издательства. Текстовый редактор позволял ему перемещаться по документу и вносить необходимые правки. Сейчас мы принимаем это как должное, но в 1986 году так работали немногие писатели. Журналист из Western Daily Press, посетивший Пратчетта, покинул его дом, потрясенный техническим чудом – программой, проверявшей правописание и грамматику.
Игра «Цвет волшебства» имела относительный успех, а обложку украшал Двацветок с правильным количеством глаз
[139]. Обзоры по большей части были вполне доброжелательными, игру хвалили за графическое решение (благодаря Delta 4) и юмор (благодаря Терри Пратчетту), хотя большинство критиков писали, что игроки, не знакомые с книгой, могут столкнуться с определенными трудностями. Чаще всего называли в качестве минуса, бывшего виной команды Макнила, чересчур прямую адаптацию романа Пратчетта – обычные направления: север, юг, восток и запад сменили показания компасов Плоского мира, «в сторону центра», «в сторону края», «по часовой стрелке» и «против часовой стрелки», вводя в заблуждение тех, кто привык к играм, основанным на книгах. У Макнила остались очень приятные воспоминания о том времени:
«Работать с Терри над “Цветом волшебства” было огромной привилегией, и я с удовольствием обсуждал свои идеи с человеком, обладавшим таким невероятным творческим потенциалом. Единственное, о чем я жалею, что это произошло немного рано – игровые технологии тогда находились еще в зачаточном состоянии, а мне бы хотелось, чтобы домашние компьютеры 80-х были мощнее и я мог включить в игру больше магии Пратчетта. Он оказывал на меня вдохновляющее влияние и, если отставить в сторону шутки, рассуждал о литературном труде с огромной мудростью – что очень мне помогло, когда я сам стал писателем».
Несмотря на растущую славу Терри, Пратчетты в 1980-х вели простую, радовавшую их сельскую жизнь. Как и ее отец, Рианна Пратчетт с нежностью вспоминает свое детство. Она частенько сидела на ветке яблони, читала книги и лакомилась яблоками. Родители научили ее обращаться с пчелами, рассказали, как кормить цыплят, доить коз, которых она приводила в загон с близлежащего поля. Рианна гордилась этой обязанностью, хотя позже узнала, что отец наблюдал за ней с вершины холма, чтобы удостовериться, что она без происшествий доберется до дома. Терри частенько брал дочь на долгие прогулки, распевая по дороге грубоватые народные песни. Он научил ее, какие растения съедобны, а какие полезны для здоровья, когда они собирали грибы и ягоды. Они находили прятавшиеся в лесу пруды и пещеры, строили водяные колеса из палок и веревок, и им казалось, будто они попали в другой мир в далеком прошлом, что временами подтверждало появление проносившихся мимо любителей ролевых игр, переодетых викингами. Как и родители Терри – Дэвид и Эйлин, они с Лин ставили на первое место время, проведенное с семьей, и интересную жизнь. Рианна привыкла к тому, что ее могли разбудить посреди ночи, чтобы она посмотрела на особенно чистое небо, полное звезд, на комету или танцы светлячков.
В то время как образ Ринсвинда являлся отражением наполнявшего Пратчетта восхищения вселенной, Эскарина «Эск» Смит, юная героиня «Творцов заклинаний», была способом сохранить детство Рианны. За десять лет до этого, когда Пратчетт написал «Страту», он создал главную героиню, не опираясь на свой опыт, и она стала одной из немногих неудач романа. Его следующая попытка основывалась на образе девочки, которую он знал очень хорошо, и уравновешенная, практичная Эск, во многом так похожая на Рианну, является лучшим достижением «Творцов заклинаний». Да, он писал фэнтези, но в его новой книге было много уникально личного.
В книге Эск получает в наследство посох легкомысленного волшебника, не понявшего, что «восьмой сын восьмого сына», которого он искал, на самом деле дочь. Когда магия посоха начала проявляться странным образом, Эск попросилась в ученицы к местной ведьме Матушке Ветровоск в надежде, что обучение магии укротит ее силу. Матушка станет одним из самых любимых персонажей Пратчетта и, появляясь во многих других книгах, обретет новое достоинство, мудрость и боевой дух.
Но Матушка Ветровоск из «Творцов заклинаний» совсем не столп силы и могущества, коим она станет к 1998 году в «Хватай за горло!» (Carpe Jugulum) и историях о Тиффани Болен. Здесь она все еще простая ведьма из далекой горной деревни, хитрая и умная, но не особо могущественная и мудрая. Позже Матушка превратится в барометр того, что хорошо, а что плохо, и будет вершить правосудие во всем королевстве. В «Творцах заклинаний» у королевства еще нет имени, и автора и его персонажа разделяет некоторое расстояние. Пратчетт сам превратится в Матушку Ветровоск так же, как перерос Ринсвинда и Сундук.
Хотя присущее Терри чувство справедливости и того, что правильно, а что – нет, еще не стало главной чертой Матушки, «Творцы заклинаний», тем не менее, очень личный роман. Ветхий домишко с соломенной крышей в лесу – это введенная в роман версия собственного дома Пратчетта, включая коз и пчелиные ульи. Многому из того, что Матушка рассказывала Эск про лечебные растения, Терри учил Рианну, а открытое любопытство и нахальные ответы Эск имеют прямое отношение к источнику вдохновения Пратчетта из реальной жизни. Сама Матушка Ветровоск представляет собой обобщенный образ пожилых людей, которых Терри знал в детстве, пропущенный через манеру поведения и отношение к жизни его бабушки по отцовской линии. Он позаимствовал фразы и привычки всех четверых своих дедушек и бабушек, чтобы оживить Матушку Ветровоск, как, например, склонность деда отмахиваться от того, что он не понимал, называя это «геометрией», словом, в устах Матушки Ветровоск звучащим более приятно на манер Западного графства «гимметрия».
Пратчетт использовал свой глубокий интерес к английскому фольклору, когда начал создавать версию магии Плоского мира, которая, по большей части, заключалась в акушерстве, врачевании, разговорах с людьми, а также символах и видимости уважения, как обычно бывает с настоящим волшебством. Магия Матушки – по крайней мере, до того, как она вступает в неожиданную и непростую дуэль с волшебником из Незримого университета, – не бросается в глаза и связана с окружающей дикой природой и землей. Пратчетт изобрел искусство «заимствования», когда ведьма пробирается в сознание другого существа и видит мир его глазами. Это привело к самому ужасному и яркому эпизоду из всего, написанного Пратчеттом до сих пор, когда Эск, проигнорировав уроки Матушки, проникает в тело орла и оказывается там в ловушке, практически заблудившись в его сознании.
