Пратчетт начал работу над романом «Мор, ученик Смерти», когда «Творцы заклинаний» отправились в Gollancz и Corgi. Пратчетт продолжал оставаться в ЦУПЭ, а дома лихорадочно писал. Промежуток между книгами стал короче. «Людей ковра», «Темную сторону солнца» и «Страту» разделяло по пять лет – 1971, 1976 и 1981 год. Пратчетт больше не хотел придерживаться прежних медленных, ленивых темпов и с упорством одержимого следовал своей цели – четыреста слов в день, даже в Рождество и день похорон деда. Он твердо решил не прекращать работу над новыми книгами. А если после трехсот слов он закончит, тогда напишет первые сто слов следующей. Промежуток между «Безумной звездой» и «Творцами заклинаний» составил всего семь месяцев. «Мор, ученик Смерти» увидел свет через одиннадцать. С 1987 по 1994-й в год выходило по меньшей мере две новые книги Терри Пратчетта
[144]. На самом деле, начиная с «Безумной звезды», опубликованной в 1986 году, и до «Бесконечного космоса» – в 2016-м, не было ни одного года без новой книги Пратчетта. Ему даже удалось выпустить в 2015-м два романа, несмотря на то что он умер в марте того года
[145].
Многие любители серии про Плоский мир, особенно те, кому больше нравятся ранние книги, считают, что «Мор, ученик Смерти» самый сильный роман серии
[146], и его часто рекомендуют как хорошее начало тем, кто еще не знаком с Плоским миром
[147], хотя удивление вызывает тот факт, что, когда критики пишут обзоры произведений Пратчетта, они нередко про него забывают. Стоит признать, что роман не такой серьезный, как «Творцы заклинаний», являвшийся отчаянной попыткой автора доказать, что он может писать не только смешные вещи, но не вызывает сомнений, что роман сделан более добротно, чем «Безумная звезда» или «Страта». Пратчетт часто говорил, что именно работая над «Мором», он познал «удовольствие от сюжета», хотя это не слишком справедливо по отношению к двум его предыдущим романам. Пратчетт любил рассеивать в своих интервью одно из заблуждений, касающихся слова «шедевр»: прежде оно означало произведение, созданное учеником, чтобы доказать, что он стал настоящим «мастером» в своей области. Нил Гейман, который был хорошо знаком с подобными вещами, считает «Мора, ученика Смерти» шедевром Пратчетта
[148].
Как и «Творцы заклинаний», это история сельского паренька, оказавшегося на развилке жизни. Мор (сокращенно от Мортимера) хочет стать учеником и удивляется, когда его нанимает Смерть, который учит его забирать души людей. Это самый прямолинейный сюжет Пратчетта, и, возможно, поэтому его часто ассоциируют с кино, хотя со времени написания роман так и не экранизировали, несмотря на несколько неудачных попыток. Бедняге Мору приходится столкнуться с моральной проблемой: должен ли он отойти в сторону и позволить человеку умереть – от старости или рук злодея. В романе есть интрига, загадка, ждущая решения, замечательно описанная и расцветающая любовная история, совершенно естественная, без малейшего напряжения. В общем, история с крепким сюжетом, огромным воображением и прекрасным стилем (особенно великолепна сцена, где Мор пытается забрать жизнь у старой ведьмы) и, естественно, отличными шутками, ссылками и пиететом к теме.
Однако сюжет романа и даже его одноименный герой имеют второстепенное значение, ведь это книга про двух героев, а не одного, и именно история Смерти заставляет книгу петь. Инстинкт снова не обманул Геймана
[149]. Смерть, которого Пратчетт лишь упоминает в своих предыдущих трех книгах, наконец выходит на свет, и он просто великолепен: мудрый, гордый и слегка меланхоличный, Смерть наделен суровой добротой и очень забавный. В нем присутствует наивность и добродушное удивление человеческой природой, невероятно для него привлекательной. Возможно, бесплодные старания Мора изменить природу реальности и ведут сюжет вперед, но именно Смерть делает книгу великолепной. Описание его неудачных попыток присоединиться к людям, выпивающим в барах, танцы «паровозиком» и работа в кафе наполнены юмором и одновременно грустью. Этот герой играл яркие эпизодические роли почти во всех романах про Плоский мир, но его популярность родилась именно здесь.
«Мор, ученик Смерти» вышел в твердой обложке благодаря партнерству Gollancz и Smythe 12 ноября 1987 года, за день до того, как Corgi отправил в мир шестьдесят одну тысячу экземпляров «Творцов заклинаний». Свежий, увлекательный, четко выстроенный четвертый роман про Плоский мир снова стал самым успешным из всех, до того момента написанных, и первым, попавшим в национальный список бестселлеров под номером два. Каждый новый роман Пратчетта вслед за ним занимал свое место в списках самых популярных книг. В следующем году Corgi выпустил «Мора» в мягкой обложке, и в конечном итоге сложилась следующая система: две новые книги Пратчетта в твердой обложке и две в мягкой каждый год, одна пара весной, а другая перед Рождеством. На сей раз Corgi удвоил тиражи до 111 500 экземпляров. И тем не менее до конца года была запланирована допечатка.
К середине 1987 года, выпустив «Мора» и начав работу над «Посохом и шляпой», к своему огромному облегчению, Пратчетт понял, что при тщательном планировании может оставить работу в ЦУПЭ и полностью посвятить себя писательскому делу. Сначала Лин скептически отнеслась к его идее, но после бесконечных подсчетов согласилась, что они смогут прожить без регулярного жалованья Терри. Главным его доводом был такой: поскольку книги становятся солидной частью их дохода, время, проведенное не за письменным столом, на деле стоит им денег. Оба сошлись на том, что это риск, но оно того стоило. Они создали официальное деловое партнерство, и после «Посоха и шляпы» на всех романах Пратчетта, выпущенных при его жизни, стоял копирайт «Терри и Лин Пратчетт». Лин стала личным секретарем Терри, помогала ему сортировать письма, следила за дневником и финансами. Терри уволился из Управления энергетики через три месяца после подачи заявления, в сентябре, устроив прощальную вечеринку на крыше ядерного реактора, по крайней мере, так он утверждал. Много лет спустя он подписал книгу для одного из своих коллег, Брайана Горналла, бывшего специалиста по радиационной защите в Беркли, одной из атомных станций в ведении Терри. Он написал: «Брайану, в память о многих счастливых днях – и нескольких наполненных паникой выходных».
