Роман «Джонни и мертвецы» населен персонажами из прошлого Терри, и не последний из них известный социалист Уильям Стикерс, списанный с его коллеги из Bucks Free Press Джорджа Топли. Здесь Терри прикасается к своему вечному пугалу – бюрократам с серыми лицами, проводящими нужную политику вопреки интересам обычных людей и завораживающей жизни, которую можно найти за каждым занавесом, в каждой голове. Наконец, «Джонни и бомба» черпает вдохновение в «Бомбардировке Бата» (The Bath Blitz), книге коллеги Пратчетта по Bucks Free Press, Мартина Уэйнрайта. В 1975 году Терри написал на нее положительный обзор. Тема из «Джонни и бомбы» – о том, что время также может быть местом, – вновь появится в одной из лучших работ Пратчетта – «Ночной страже» 2002 года.
Книги о «Джонни», где действие происходит в декорациях из старых времен, обсуждали реже и не с таким энтузиазмом, как трилогию «Бромелиада», хотя их публикация произвела определенное впечатление. «Джонни и мертвецы» стал первым романом Пратчетта, получившим единодушное одобрение в литературных кругах, которым было легче принять фэнтезийного автора, если он пишет для детей. Эта работа Пратчетта названа Писательской гильдией Великобритании «Лучшей книгой года для детей», а также была номинирована на «Медаль Карнеги», самый престижный приз детской литературы Великобритании (Терри не получил его из-за того, что там оказалось «слишком много длинных слов», – если верить одному судье, который пожаловался, что его племянник не смог их понять). Также эти книги обеспечили Пратчетту место в итоговом списке «Лучший детский писатель года». Между тем «Джонни и бомба» отомстил за пренебрежительное отношение к «Угонщикам», взяв в 1997 году серебряную награду в категории «9—11» от Smarties, получил еще одну номинацию на «Медаль Карнеги» и вместе с «Только ты можешь спасти человечество» попал в окончательный список соискателей на приз Лучшей детской книги The Guardian.
На базе «Джонни и бомбы» и «Джонни и мертвецов» были написаны сценарии для телевизионных фильмов, прекрасно принятых зрителями, хотя их показывали по разным каналам с почти десятилетним перерывом. В обоих фильмах снимались известные английские актеры, особенно запомнился Брайан Блессид в роли Уильяма Стикерса. Несколько неожиданно по мотивам «Только ты можешь спасти человечество» в 2004 году был поставлен театральный мюзикл. Пратчетт продал права продюсеру Саре Бродхерст за старый шестипенсовик, он считал, что безумец, решивший попытаться сделать такой мюзикл, нуждается в поддержке. Спектакль получил хорошую прессу на Edinburgh Fringe
[177], вышел даже диск с записью песен, но надежды на приглашение в Вест-Энд так и не реализовались.
Семь
[178] детских книг, написанных Пратчеттом между 1988 и 1996 годами, стали важнейшим этапом в его превращении в писателя и заметную фигуру в литературе. Популярность «Угонщиков» обеспечила ему аудиторию в будущем, истории о Джоне Максвелле завоевали поклонников на зарождавшемся рынке для молодых читателей. Две трилогии и, в меньшей степени, «Люди ковра» также доказали, что причина успеха в самом Пратчетте, а не в Плоском мире. Он далеко ушел от черепахи, способной лишь на один фокус, и теперь умел решать серьезные задачи, а также общаться даже с самыми маленькими читателями. Его путешествие от чудака до «профессора сэра Терри Пратчетта, лауреата ордена Британской империи, национального достояния и признанного литературного гения» едва ли получилось бы таким эффектным, если бы он оставался в Плоском мире, забыв обо всем остальном.
Менее солидный издатель, чем Transworld, и менее серьезный агент, чем Смайт, вполне могли бы убедить менее значительного, чем Пратчетт, писателя не расставаться с Плоским миром, ведь в конечном счете он был дойной коровой. Детские книги не сулили быстрой выгоды, обычно они продавались меньшими тиражами за меньшие деньги, и, если бы не Плоский мир, их было бы намного сложнее продвигать на рынке.
После публикации «Джонни и бомбы» в 1996 году Пратчетт отложил детскую литературу в сторону и все свое время снова посвятил Плоскому миру и расширению коттеджа, в котором жила его семья. Он вернется к юным читателям только через пять лет.
Глава 12
Сатанинские стихи: создание культовой классики
Где-то в 1985 году, вскоре после интервью у работавшего в свободное время автора фэнтези и трудившегося на полную ставку пресс-секретаря, в китайском ресторане в Сохо, у Нила Геймана появилась идея для романа, опиравшаяся на простую, но блестящую концепцию: пересказать сюжет классического фильма ужасов «Омен» (The Omen) в стиле книги Ричмал Кромптон «Этот Вильям!». Он нарисовал в своем воображении возникшую в больнице путаницу: сын Сатаны, которого должен вырастить могущественный американский дипломат, растет в сонной английской деревне, вдали от влияния сатанинской власти. В это же время соперничавшие столетия бесполезный демон и чопорный ангел, которых совершенно не вдохновляла идея Армагеддона, в конечном итоге подружились. Гейман написал первые пять тысяч слов, озаглавил их «Вильям Антихрист» (William The Antichrist) и довел историю до того момента, когда некомпетентные сатанинские медицинские сестры перепутали двух детей. Тут он остановился, поскольку не имел ни малейшего понятия, что произошло потом.
Одновременно Гейман работал над официальным справочником по «Автостопом по Галактике» Дугласа Адамса, ему приходилось регулярно бывать у Адамса в Ислингтоне, в северном Лондоне, и обсуждать с ним продолжение его знаменитой работы. Неминуемо что-то от тона Адамса просочилось в «Вильяма Антихриста» и слилось с сознательными намеками на Кромптон, но Гейману хотелось, чтобы в его книге присутствовало по-настоящему английское настроение. В результате у него получилось повествование в ироничном, немного странном и юмористическом стиле, слегка похожем на одну знакомую ему книгу – там мир стоял на спине гигантской черепахи, – написал ее человек, работавший на полную ставку пресс-секретарем и одетый, как инструктор по вождению, которого Гейман считал хорошим другом. Он отправил экземпляр рукописи нескольким уважаемым им людям, так как у него появилась смутная идея, что он сможет сделать для жанра ужасов то, что «Цвет волшебства» сделал для фэнтези. Одним из этих людей был Терри Пратчетт. Он прочитал рукопись, после чего метафорически, а потом и буквально, убрал ее в ящик.
Внешне Нил Гейман и Терри Пратчетт не были близкими друзьями. Пратчетт, на двенадцать лет старше, сын механика и секретарши, придерживался принципов, полностью сформированных окружением из рабочего класса и послевоенной культурой – «стараться сделать все как можно лучше». Оставив школу, Пратчетт усердно изучал выбранную профессию, а после двадцати и даже тридцати строил надежную жизнь за городом, в основе которой лежали работа, природа и семья. Между тем Гейман родился в семье риелтора, ставшего главой Церкви сайентологии в Великобритании. Он являлся продуктом шестидесятых и семидесятых годов – времени, когда творчество, искусство и мятежный дух проникли в молодежную культуру страны. В возрасте, когда Пратчетт уже устроился на полный рабочий день, Гейман открыл для себя панк-рок и возглавлял созданную им же группу под названием Ex-Execs, находившуюся под влиянием Лу Рида. Они выступали по всему Лондону, исполняя песни Боуи, The Stranglers и New York Dolls, а также тексты самого Геймана. В отличие от Пратчетта, которого можно было снисходительно назвать эксцентриком с его свободными свитерами и неопрятной бородой, Гейман был крутым — симпатичным, высоким, носил кожаную куртку и буйные черные волосы
[179]. Когда они познакомились, Пратчетт являлся человеком системы, и в течение десяти лет, по большей части, трудился всего на двух разных нанимателей, в то время как Гейман работал в самых разных местах и брался буквально за все. Он делал обзоры фильмов и книг, а также сочинял статьи для больших журналов, в том числе Penthouse и Knave, помогая превратить последний (пусть и ненадолго) в «чтение» высокого качества. Все это позволяло ему написать тысячи слов о поп-культуре, которую он любил, получая при этом возможность бесплатно посещать концерты и фильмы, ему присылали пластинки и книги для рецензий, он брал интервью у своих кумиров, а сам жил (как Пратчетт часто отмечал в более поздних интервью), питаясь бесплатной едой на презентациях. К 1985 году Пратчетт, продолжавший работать журналистом и пресс-секретарем, опубликовал четыре книги исключительно для собственного удовольствия. Гейман сумел отправить в печать только одну – биографию гиганта поп-музыки восьмидесятых годов Duran Duran, написанную, как он сам говорил, исключительно для того, чтобы получить чек (в последующем Гейман так и не дал согласия на ее переиздание).
