Среди первых компаний, все же получивших права, стала крошечная студия в Эссексе под названием Clarecraft, которая специализировалась на фэнтезийных статуэтках и прежде работала с наследниками Толкина. Изабель Пирсон, одна из соучредителей, оказалась среди первых фанатов Пратчетта, когда познакомилась с его работами благодаря Найджелу Хоторну, читавшему «Цвет волшебства» на Radio 4 в 1984 году. Изабель и ее муж, Бернард, связались с Колином Смайтом в 1990 году и предложили ему создать коллекционные фигурки персонажей Плоского мира. Уже тогда, во время встречи с Пратчеттом и Смайтом в Лондоне, они показали им примерную модель Сундука, и этого оказалось достаточно, чтобы заинтересовать Пратчетта, и он по факсу отправил первые наброски Ринсвинда и Матушки Ветровоск, чтобы они могли начать работу с ними
[205]. Бернард Пирсон отправился в бар в Ковент-Гардене, чтобы представить автору для одобрения восковой прототип Ринсвинда. Пратчетту не только сразу понравилась фигурка – ее создателям удалось уловить постоянно мрачное выражение лица персонажа, – они с Бернардом сразу почувствовали взаимную симпатию. Они были одного возраста, Бернард много лет служил деревенским полицейским, и его работа во многом отражала опыт самого Пратчетта в те же времена, когда он был журналистом. Они также разделяли любовь к природе и сельской жизни, не говоря уже о пинте настоящего эля и хорошо промаринованном луке. Clarecraft получил полное одобрение, и они приступили к производству фигурок, начиная с Ринсвинда, Сундука, Матушки и Смерти. Поклонники Плоского мира моментально их полюбили, и очень скоро они стали основной продукцией маленькой студии. Пирсоны и их команда, в том числе молодой художник по имени Ли Пэммент, создали модели многих персонажей Плоского мира, но в 1996 году Пэммент трагически погиб во время железнодорожной катастрофы. Они выпустили сотни фигурок, каждую из которых одобрял Пратчетт, неизменно предпочитавший контролировать свои творения. За годы Пирсоны создали почти всех персонажей его книг, начиная от таких важных, как Ваймс, Нянюшка Ягг и Смерть, до второстепенных, в том числе Херна Преследуемого, бога маленьких меховых зверюшек, очень кратко упомянутого в «Вещих сестричках» и «Дамах и господах», и даже слугу Смерти, Альберта из «Санта-Хрякуса», одетого как пикси. Пратчетту нравилось подбрасывать Пирсонам все новые и новые вызовы, такие как оловянный медальон, изображавший Хобба из Фарроуса, приносивший удачу тем, кто выращивал капусту, или аноранк, серебряное ожерелье в форме анорака, которое родилось, когда один из участников alt.fan.pratchett случайно перепутал слова «анорак» и «анк». Такие безделушки едва ли могли помочь Пирсонам набить кошельки, но являлись символом всего того положительного, что принесло сотрудничество с Пратчеттом; им удалось уловить дух Плоского мира, но не эксплуатировать его.
Пирсоны первыми из горстки поклонников Плоского мира, таких как писатель Дэвид Лэнгфорд
[206], привлеченных в индустрию, построенную вокруг серии, стали надежными друзьями и партнерами, постепенно создавая «мозговой трест» Плоского мира и помогая управлять отдельными ответвлениями франшизы. После смерти Пратчетта они стали называться членами «Ордена рабочей пчелы», и им предстояло защищать его наследие. Бернард, близкий друг Терри и известная фигура в фэндоме, занял особое положение в жизни Плоского мира. Пратчетт обессмертил его в невероятном образе сержанта Джекрама в романе 2003 года «Пехотная баллада». Следующий рекрут команды Плоского мира появился примерно в то же время, что и Пирсоны. Государственный служащий из Оксфордшира и энтузиаст любительских спектаклей попросил Стивена Бриггса обратиться к Пратчетту и Смайту относительно адаптации «Вещих сестричек» для сцены. В том же 1990 году компания Бриггса Studio Theatre Club стала первой в мире, поставившей пьесу по мотивам Плоского мира. Пратчетт присутствовал на премьере, которая шла четыре вечера подряд в Unicorn Theatre в Абингтоне, и обнаружил, что начинает смеяться еще до того, как звучит шутка, – да так, что он опасался отвлечь актеров. Пратчетту очень понравился спектакль, хотя он посчитал, что адаптация Бриггса слишком раболепно следует за оригиналом, и беспокоился, что для обычных зрителей пьеса покажется слишком трудной для восприятия. К счастью, к этому времени существовало столько фанатов Плоского мира, что его тревога об обычных людях едва ли имела смысл, и все четыре вечера подряд в зале не было ни одного свободного места. Пратчетт встретился с актерами за кулисами и принес шампанское и фигурки трех ведьм Clarecraft. Тем вечером он познакомился с Бриггсом и удивился, обнаружив, что писатель, игравший роль герцога Флема, оказался точной копией другого персонажа из Плоского мира, макиавеллиевского лорда Витинари. Пратчетт и Бриггс сразу подружились, и Терри дал согласие на постановку в следующем году «Мора, ученика Смерти». В дальнейшем Стивен Бриггс адаптировал для сцены двадцать три книги Пратчетта, часто получая рукописи заранее, чтобы иметь возможность ставить пьесы по новым романам Плоского мира в том же месяце, когда книга попадала на полки магазинов.
После первого спектакля пьесы, написанные по книгам Пратчетта Бриггсом и другими драматургами, ставили в двадцати двух странах на нескольких языках
[207], в самых разных местах, от Национального театра, где шла высокобюджетная постановка «Народа», до бесчисленных школьных спектаклей – «Стража! Стража!», «Мор, ученик Смерти» и другие. Профессиональным коллективам приходилось брать множество барьеров, которые ставил перед ними Колин Смайт, но Пратчетт с радостью разрешал практически любой любительской группе играть пьесы по своим романам, если они получали его одобрение и вносили небольшой вклад в любимую им благотворительную организацию «Фонд спасения орангутангов». В результате пьесы по романам Плоского мира шли на семи континентах, в том числе версия «Вещих сестричек», которую поставил персонал научной австралийской базы в Антарктике в декабре 2004 года в честь зимнего солнцестояния. Пратчетт старался посмотреть большую часть спектаклей, в том числе и малобюджетные, но даже он не сумел отправиться на Южный полюс.
Стивен Бриггс стал одним из постоянных соавторов Пратчетта, даже автором нескольких сценариев по мотивам Плоского мира. Он добивался точности в своих пьесах, тщательно изучая романы Пратчетта, и вскоре стал экспертом по франшизе. Терри ему звонил, как и Дэвиду Лэнгфорду, а также суперфанату Пэту Харкину, когда ему требовалось узнать, какие улицы пересекаются в Анк-Морпорке и какие пивные попадутся тебе на пути, если ты отправишься на прогулку по одной из них. Именно Бриггс предложил нанести город на карту. Пратчетт был всегда против карт в Плоском мире, он считал, что определенность может ограничить творческое начало. Не следовало забывать, что Плоскому миру требовалось пространство, чтобы принять все, что автор пожелает пародировать или на что сослаться. А еще он чувствовал, что появление карты Плоского мира приведет к тому, что он попадет в те же ловушки, в которые попадают авторы плохого фэнтези, породившего его серию. Там приводились стандартные карты с «извилистыми реками» и «остроконечными горами», как во «Властелине колец»
[208]. И все же в городе Анк-Морпорк все было иначе.
