Хотя проект получился дорогим, «Последний герой» с ошеломляющими рисунками Кидби завоевал огромный успех и уже в течение первых шести месяцев позволил издательству вернуть аванс, выплаченный автору. Получивший урок после «Эрика» Пратчетт позаботился о том, чтобы «Последний герой» дебютировал в мягкой обложке с полным набором иллюстраций – более того, для издания были использованы другие работы Кидби – Смерть, Ринсвинд и Диск. Если не считать аудиокниг, «Последний герой» выходил только с иллюстрациями Кидби.
В 2001 году Пратчетт вернулся к детской литературе после пяти лет работы исключительно на рынке для взрослых. В ноябре, всего через несколько месяцев после смерти Джоша Кирби, Doubleday выпустило «Изумительного Мориса и его ученых грызунов», первый роман Плоского мира, предназначенный для юных читателей. История о том, как хитрая говорящая кошка и банда грызунов обманным путем выманивали деньги у городов, имитируя нашествие крыс и используя «глупого на вид мальчишку», чтобы увести их прочь, в первый раз упоминалась в «Мрачном Жнеце» как пародия на «Гамельнского крысолова» и с тех пор оставалась в голове у автора. Несмотря (или даже благодаря) потенциальной аудитории, «Морис» получился одной из самых мрачных историй Пратчетта. Главный отрицательный герой, король крыс, одно из немногих настоящих чудовищ Плоского мира, злобный дух, состоящий из разумов дюжин крыс, связанных между собой хвостами и движущихся как единое целое. Говорящие крысы в буквальном смысле поедают мертвые тела друг друга, и мы слышим эхо геноцида в разговорах об «истреблении паразитов», которые, если вы примете во внимание истинную природу грызунов, наводит на мысль о комиксах Арта Шпигельмана «Маус» (Maus), пересказ Холокоста, только с кошками и мышами.
Книги Пратчетта для юных читателей всегда рассматривали темы напрямую – в отличие от взрослой литературы; в «Морисе» нас просят обдумать, что значит ощущать и знать свои сильные и слабые стороны. Пратчетт использует в нескольких книгах одну фразу, когда персонаж начинает задумываться о собственной индивидуальности, – «тьма, что возникает за глазами». Морис и крысы, до определенного момента действовавшие в соответствии с обычными инстинктами, теперь могут разделять миры внутри и снаружи собственных голов. Такое изменение происходит с другим персонажем, Мирией ле Гион, в «Воре времени», опубликованном полгодом ранее. Что значит быть по-настоящему живым и думающим – вот какая мысль преследовала Пратчетта.
«Изумительный Морис и его ученые грызуны» – мрачная книга с богатым содержанием. Кроме того, несмотря на уже непривычную разбивку на главы, это роман из Плоского мира. К счастью, книга остается невероятно смешной. Теперь, когда Пратчетт начал писать для юных читателей, ему больше не требовалось себя сдерживать. В «Морисе» появляются шутки с пуканьем, дурацкие каламбуры и блестящая идея, что крысы берут себе имена из фраз, которые им понравились на выброшенных упаковках еды, отсюда появились Персики, Гуляш и лучшее: Фасоль Опасно-для-Жизни. И то, что Пратчетт делает последнего персонажа интеллектуальным центром истории, показывает, как хорошо ему удается сбалансировать глубокие и смешные элементы истории. Рецензенты старались превзойти друг друга в похвалах романа. Уважаемый научно-фантастический журнал Locus назвал его «веселым, трогательным, страшным, игриво вульгарным и безнравственно мудрым». Нил Гейман в Financial Times Weekend сказал, что «во всех отношениях это поразительное произведение», а Фрэнсис Спаффорд из The Guardian назвал книгу «этическим вызовом, превосходно оркестрованным и находящимся в философской оппозиции к обычным сюжетам фэнтези».
В следующем году произошло то, что Пратчетт считал практически невозможным, – «Изумительный Морис» получил «Медаль Карнеги». Хотя к ней прилагалось всего пять тысяч фунтов, мелочь для такого человека, как Пратчетт, «Карнеги» является одной из самых престижных в мире наград в детской литературе, и ее часто называют «Детским Букером». Решение о награждении принимает «Дипломированный институт библиотечно-информационных специалистов» – библиотекарей, – и для такого «библиотечного мальчика», как Терри, не могло существовать более высоких авторитетов. Тогда он сказал, что был ошеломлен – книгу номинировали издатели, не поставив его в известность, так как он сам не видел в этом ни малейшего смысла.
Теперь, оглядываясь назад, его скептицизм вызывает некоторые подозрения. В конце концов, в 1993 году Гильдия писателей Великобритании назвала «Джонни и мертвецов» «Лучшей детской книгой Великобритании», а «Джонни и бомба» стала серебряным призером «Детской книжной премии Нестле» в 1997 году. И обе попали в окончательный список претендентов на премию «Карнеги». С тех пор, после получения ордена, акции Пратчетта в литературе заметно поднялись. Поклонница Плоского мира и обладатель Букеровской премии А.С. Байетт заявила, что сам по себе «Вор времени» заслуживает «Букера», и многие с ней согласились. В 2000 году группа академиков, в том числе старый друг Эд Джеймс, опубликовала «Терри Пратчетт: Виновен в литературе», сборник детального академического анализа его работ. Дни, когда от книг Пратчетта отмахивались, называя занудными, скучными и пустыми, в основном остались в прошлом.
Более того, «Изумительный Морис» очевидным образом являлся по-настоящему отличным романом, потенциальная возможность получения премии не могла ускользнуть от внимания автора, так что «ошеломленная» реакция Пратчетта вызывает некоторые подозрения. Однако – ожидал он награды или нет – было бы жестоко не дать Пратчетту насладиться моментом. Десятью годами раньше жюри «Детской литературной премии» The Guardian размышляло, можно ли считать одну из его книг «хорошей литературой», теперь же жюри одной из самых престижных премий назвало его последний роман «выдающейся работой, безупречной с литературной точки зрения».
В день награждения, когда Пратчетт получил медаль, он шокировал аудиторию, сорвав золотую обертку, под которой оказалась большая шоколадная монета – и тут же откусил от нее кусок. Он попросил, чтобы фальшивый приз приготовили заранее
[231] – настоящую медаль он ловко спрятал в момент получения, заменив ее на шоколадную. Свою речь Пратчетт начал уникальным образом.
Это была первая большая награда Пратчетта, и многие считали, что он получает ее не за один роман, а за все свои работы. В речи Пратчетт приветствовал премию как приз всему жанру фэнтези, на который принято смотреть свысока, а также самой детской литературе, дававшей разумный и реалистичный взгляд на человека, даже если персонажами являются говорящие крысы. Жюри «Карнеги» похвалило книгу за то, что она высветила «опасность замещения реальности фантазиями», тему, которую Пратчетт включил в свою речь, доказывая, что самое лучшее фэнтези – это больше, чем «чародеи, размахивающие волшебными палочками», а зло должно быть побеждено более эффективными способами, чем швыряние кольца в вулкан.
Некоторые критики отметили определенную строгость речи Пратчетта. The Scotsman писал, что автор «опасно парит над пропастью горечи из-за того, что его слишком долго игнорировали литературные круги», и обратил внимание на его выпады против Толкина и «Гарри Поттера» Дж. К. Роулинг. Те, кто лучше знал Пратчетта, понимали, что в его речи не было горечи и злости.
