Он спрашивает:
– Вся система отключилась, или просто воздух не проходит?
Я говорю:
– Откуда я знаю, я что, врач, что ли?
Он говорит:
– Понюхай, газом не пахнет?
Я говорю:
– Да вроде нет.
– Ага, – он говорит, – ну, раз утечки газа нет, тогда возьми молоток и постучи молотком по головке и головку поверни на 360 градусов.
– Повернул.
– Ну и что?
– Она сопротивляется.
– Тогда откинь заглушку и пошуруди там внутри как следует.
– Чем пошурудить?
– Башкой своей. Кочергу возьми и пошуруди. А потом прочисти горловину. Ёршик смажь чем-нибудь жирным и туда-сюда, туда-сюда.
– А потом что?
– Потом проверь колено, если оно наперекосяк, ты колено-то выверни.
– Вывернул.
– Ну и что?
– Совсем отключилась.
– И не фурычит?
– Фурычит, но слабо.
– Я ж тебе сказал, пошуруди там как следует. Возьми кочергу…
– Не могу, она сама кочергу взяла.
Тёща вскочила и давай на меня:
– Ты чего со мной вытворял, когда я в отключке была, ты чего мне ёршик в ухо засовывал? – И выгнала меня.
Как я после этого психанул. Как звезданул телефон. И впервые сразу попал куда хотел – в стену.
А он от удара ещё и взорвался. Видимо, так красиво погибают только очень дорогие сотовые телефоны. Да и фиг бы с ним, что дорогой. Здоровье дороже.
Иностранцы и менталитет
Им, иностранцам, нас никогда не понять. У них ментальность другая. У них всё другое. Вот, например, у итальянцев пьяно это тихо, а у нас это всегда громко. Мы пишем слева направо, израильтяне пишут справа налево, а японцы вообще сверху вниз. У нас ихняя Фудзи – гора, а у них Фудзи – яма. Что там дальние, ближние-то нас понять не в состоянии. Один кавказец говорил:
– Этот русский язык – можно голову сломать. У них «деньги не пахнут» и «деньгами не пахнет» совсем разные вещи.
Чего же потом удивляться, что они ничего здесь не понимают. Нас по Северному Кавказу возили на автобусе «Кубанец». Когда он в очередной раз сломался, японец, показывая на автобус, спросил:
– Ты сама это делал? – Он не мог поверить, что такое можно сделать на заводе.
Ну, не понимают они нас. А мы иногда этим пользуемся. Заходит один крупный бизнесмен в свой офис с группой иностранцев и говорит секретарше:
– Ирочка, мне кофе, а этим трём козлам чай.
Голос из группы:
– Двум козлам, я переводчик.
И сколько бы они наш язык ни изучали, всё равно до конца нас не поймут. У одного иностранца спросили:
– Есть ли у вас дети?
Он ответил:
– Увы, моя жена не родовита.
Почувствовал, что сказал не то, и поправился:
– Я хотел сказать, что она безродная.
Понял, что опять что-то сморозил, и уже окончательно поправил себя:
– То есть она беспородная.
Наш слушал-слушал и говорит:
– Скажи уж прямо, что живёшь с мужиком.
Нет, трудно им справиться с нашим языком. Все иностранцы ломают голову над простой нашей фразой: «Страшно красивая». А нам всё понятно, она такая красивая, что аж страшно.
И никогда в жизни иностранец не поймёт, как можно начистить репу двум хренам и настучать по тыкве одному перцу… А мы знаем, что обе эти фразы означают одно – начистить хлебало.
И совсем загадка для иностранцев, почему мы, прощаясь, вместо «пока» или «до свидания» говорим «давай».
А когда я сказал своему другу Джозефу:
– Борщ пересолила.
Он спросил почему, и совсем у него отпала челюсть, когда я сказал:
– Потому что с солью переборщила.
И никогда они не поймут того, что у нас выражение «хрен получишь» и «ни хрена не дам» практически одно и то же.
Зато у нас огромная разница между людьми близкими и недалёкими.
А представления иностранцев о нас совершенно потрясающие…
Есть такой анекдот, близкий к жизни. Русский и американец.
– Иван, вы можете выпить стакан водки?
– Запросто, солёным огурцом закушу, и всё.
– А два стакана?
– Двумя огурцами закушу, и всё.
– А сто стаканов?
– Ты чё, с дуба свалился, я столько огурцов не съем.
А вот жизнь.
Один американец сказал моему другу:
– Представляю, как вы там у себя в деревне живёте, дубовый стол, на столе бутылка водки, чёрный хлеб, селёдка, картошка в чугунке. В погребе пулемёт, на стене балалайка, на крыльце медведь.
Мой приятель говорит:
– Что за бред. Почему только одна бутылка водки?
А что китайцы о нас думают? Один китаец, побывав у нас в Москве, сказал, что Москва – маленький, тихий и безлюдный город.
А другой китаец спросил нашего:
– У нас два миллиарда китайцев, а вас сколько?
Наш говорит:
– Сто пятьдесят миллионов.
– Так вы, наверное, все друг друга знаете в лицо.
Один американский турист ходил с гидом по Москве и говорит:
– Всё у вас тут по сравнению с Нью-Йорком маленькое, зажатое. Вот это здание, например, было бы у нас раз в десять выше.
– Ну правильно, это же психдиспансер.
Один иностранец гостил у нашего страстного охотника и уговорил его взять с собой на охоту. Спросил:
– А тёплые вещи брать с собой?
Наш говорит:
– Да, возьми бутылок шесть.
Иностранец выпал в осадок.
Некоторые иностранцы пытаются изучать наш фольклор, но иностранцы, знающие наш фольклор, никогда не едят наших конфет. Они помнят, из чего мы всё время норовим их сделать.
Наш быт их, иностранцев, поражает. Мы с Джозефом были в кафе, он что-то углядел в своей тарелке:
– Официант, тут в супе муха плавает.
Официант совершенно невозмутимо:
– Сэр, она не может плавать, она мёртвая.
Джозеф подумал и сказал:
– Логично, будем считать, что суп с мясом…
Наши дороги их тоже поражают. Один иностранец объяснял другому:
– Представляешь, в России такие плохие дороги и такие небезопасные машины, что каждого автовладельца заставляют купить каску.
