Говорить про номер я не стал.
Николай Павлович ушёл. Я лежал и думал: «За что?» Ни у кого не украл, никого не трогал. Не убивал, не враждовал. Но беда случилась, и надо понять почему. А может быть, как в Евангелии написано? Как там. Ученики спрашивали Христа: «Почему этот человек слепой от рождения? Кто согрешил, родители?»
– Никто, – ответил Христос, – но на нём видна будет слава Господня. – И исцелил слепого.
Что-то я должен понять из этого случая.
Но я ничего не понимал. Вышел из больницы, продолжал свои дела. Но, кроме того, я занялся спортом. Стал ходить на тренировки. Я нашёл чемпиона по рукопашному бою и стал брать у него уроки. Я никогда не отличался ни силой, ни умением драться. Но этот случай казался мне беспределом. Вот так, ни с того ни с сего на тебя нападают, и ты не можешь ответить адекватно. Ты беззащитен. Я купил «Осу» и стал пробивать себе документы на настоящее оружие. Один мой знакомый сказал, что можно поехать в Тулу и официально купить там пистолет, только нужно иметь разрешение. Но на первое время хватило бы и «Осы».
Я так, на всякий случай, выстрелил на даче в железные ворота метров с тридцати. Звук был такой, будто ломом врезали по этим воротам.
Но мне «Осы» было мало. Мне лично надо было научиться драться. С детства мечтал. А мечты должны сбываться. И я упорно учился. Каждый день. Вначале всё тело болело. Было очень трудно. И только месяца через три я что-то начал ощущать. Какие-то мускулы появились на моем не слишком могучем теле. Тренажёры делали своё.
Параллельно я разыскивал по номеру машины её хозяина.
Я вспомнил слова, сказанные мне двенадцать лет назад: «Запоминай свои обиды, когда-нибудь рассчитаешься с обидчиками».
Последнюю обиду, то есть избиение, мне и запоминать не надо было. Я бы и хотел, но не забыл. Каждую ночь эта картинка появлялась передо мной. Я как наяву подходил к этим троим и снова переживал всё, что произошло. Иногда я ловил себя на том, что увертываюсь от ударов и сам бью их, этих ненавистных людей.
Однажды я просто физически почувствовал боль от их ударов. Я понял, что могу сойти с ума.
Я пошёл к Николаю Павловичу, рассказал ему о своих ночных видениях.
– Пока не отомщу, – сказал я, – это не уйдёт из моей головы.
– Лучше помолитесь за них, – посоветовал «дедун».
– Помолюсь, – сказал я. Но про себя добавил: «После того, как найду их».
Искать долго не пришлось. По номеру один знакомый гаишник определил мне владельца машины – Сёмин Валентин Петрович.
Ещё один знакомый из МВД дал мне полную характеристику этого типа. Года три назад вышел из тюрьмы, теперь гоняет машины из Германии.
Скорее всего, это был тот, что назвал меня фраером. Тюремный жаргон. Я помню, как мой парикмахер Алик, бывший вор-карманник, а ныне мужской мастер по стрижке, говорил мне: «Фраер вора никогда не поймёт». Он, естественно, был вором, а я – фраером.
Не поймёт так не поймёт.
Через начальника нашей охраны я вышел на бандитов. Всего тысяча долларов, и они доставили господина Сёмина в безлюдное кафе. Я не показывался, я сидел за ширмой. Сёмин был уже слегка побит. Меня интересовал один вопрос, который бандюки и задали Сёмину:
– С кем ты полгода назад избил нашего пацана в Садовом переулке?
Видно, я был не единственный, кого они избили, но всё же ему помогли вспомнить. Он их назвал, тех двоих, они с ним вместе гоняли машины, а потом продавали их здесь, в Москве.
Ребята ушли. Сёмин пошёл в туалет, помыл лицо. Хватанул за стойкой сто грамм и вышел на улицу.
Вот тут я к нему и подошёл:
– Не подскажете, как пройти к ресторану «Бистро»? Он где-то рядом…
Я даже не успел договорить, как он бросился на меня. Но я не зря полгода занимался с чемпионом мира.
Я сделал подсечку, и он стал падать. Как и они меня когда-то, я ударил его, падающего. Он попытался вскочить, но я продолжал бить его. Не могу сказать, что мне легко было его побить. Нет, несколько раз он мне всё-таки врезал. Но я всё-таки его одолел. Наверное, он был не самый крепкий из их троицы.
– Всё, – прохрипел он, – хватит.
– Нет, не хватит, – зло сказал я.
Он закрыл голову руками, и я не смог его больше ударить.
А тех двоих я видеть уже не хотел. Я понимал, что Сёмин им все расскажет, и они будут опасаться, и даже ходить с оружием.
Я поговорил со своим знакомым из МВД. Знакомый проверил их обоих. Они втроём гоняли краденые машины. Где-то в Германии их воровали или продавали, а потом, уже после того, как они переходили за границу, хозяева заявляли об угоне. И где же их было потом искать?
Мой человек из нашей охраны пришёл к этим двоим мерзавцам и заказал им чёрный «мерседес» не старше трёх лет, желательно шестисотый. Через месяц они его пригнали. Мой человек из МВД пробил его. «Мерседес» оказался краденый, причём не в Германии, а в Москве.
Охранник на мои деньги купил этот мерс, а эмвэдэшник сообщил хозяину, где этот «мерседес».
Владелец мерса оказался человеком крутым.
Мы не успели забрать машину, потеряв на этом десять тысяч долларов аванса. Мой охранник, который приехал забирать машину, рассказал, что весь гараж был полностью разрушен, машины, которыми торговали негодяи, были увезены, а сами они с тяжёлыми травмами оказались в больнице.
Так что Сёмину ещё крупно повезло, его почему-то не было в гараже.
Можно было успокоиться, но я вошёл во вкус. Я стал вспоминать остальные обиды. Первой на очереди была Галка.
Что ж тут можно было придумать? Не имея никакого чёткого плана, я позвонил той самой модельке, знакомой Галки.
Мы встретились с Ирой в кафе «Пушкин». Ира как раз была на перепутье. Модельный бизнес не сильно обеспечивал, а предыдущий крендель куда-то делся.
Я взял отпуск на неделю, и мы с ней отправились, куда бы вы думали? Правильно, в Париж. Париж, он сближает. Вот мы с Ирой и сближались. Мы шли по улице и увидели кафе. Оно мне приглянулось. Видно было, что кафе старинное, неподалеку от Гранд-опера. Мы сели за столик, французского ни я, ни Ира не знали, а официант английского и знать не хотел.
За соседним столиком семейная пара поглощала какое-то блюдо, что-то вроде паштета, усыпанного зеленью, не в смысле долларов, а в смысле травы. Я показал официанту и сказал: «The same». Это он понял и принёс наш паштет. Ничего вкуснее я не ел ни до, ни после. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, у меня ощущение той вкусности.
Через пару дней, когда нам надоело ничего не понимать в Париже, мы наняли гида, армянина, проживающего в Париже. После прогулки по Сене он загадочно произнес: «А сейчас я вас отвезу на обед в самое старинное кафе Парижа».
И привез нас именно в то кафе, где мы пробовали, да нет, что там пробовали, просто лопали паштет.
