– Ну вот сейчас мы одни, скажи мне честно: кто же ты – артист или парикмахер? Мне ж на Алтае надо рассказывать, с кем я жил в санатории.
– Говори, с Куравлёвым.
– Ну вот, наконец-то сознался! Так я и знал, что не ошибся в тебе. – И Семёнов полез обниматься.
– Что это тебя на нежности потянуло? – спросил Синичкин.
– Прощаюсь с тобой, – ответил Семёнов. – Выхожу. Решил я – назад поеду. Знаешь, не могу без Таисии. Ну не могу, и всё. Вопрос в душе остался. Не могу с этим вопросом жить.
– А жена как же?
– Если любит, – сказал Семёнов, поднимая чемодан, – приедет и заберёт. А я не могу. Прощай, Лёнька. Будь здоров. – И вышел на ближайшей станции.
А Синичкин приехал домой и стал ходить на работу. Пошли обычные радостные будни и суматошные праздники. А приблизительно через полтора месяца села к нему клиентка. Глянул он на неё, а это Надя.
– Ой, это вы? – сказала она, будто не ходила полтора месяца подряд по парикмахерским, хотя могла бы позвонить в управление и узнать, где работает Синичкин Владимир. Но гордость не позволила. Вот и ходила из парикмахерской в парикмахерскую, пока не села наконец в кресло к Синичкину.
– Ой, это вы? – сказала Надя.
– А это вы! – обрадовался Синичкин.
Потом он делал ей причёску, и оба они молчали.
А потом, когда он уже сделал ей причёску, она заговорила:
– А знаете, Семёнов вернулся и рассказал, как вы путёвку и паспорт дома оставили. Только он убеждён, что вы артист, а я после его рассказа поняла, как всё это вышло. Теперь уж это всё ни к чему.
– Глупо как-то вышло, – сказал Синичкин.
Она заплатила деньги в кассу и пошла. Он сел в кресло, поглядел на себя в зеркало и ещё раз повторил:
– Глупо.
Затем вдруг вскочил и побежал в халате на улицу, догнал Надю, остановился перед ней и замолчал. А Надя спросила:
– Вы что-нибудь хотите сказать?
– Ничего, – ответил Синичкин, – то есть хотел сказать, что вы сумочку оставили, – и отдал сумочку.
– И всё? – спросила Надя.
– Нет, ещё я хотел сказать…
Но тут он заметил, что вокруг них собрался народ. Люди показывали на него и говорили:
– Смотрите, Куравлёв, Куравлёв!
– Что вы хотели сказать? – спрашивала Надя.
– Здесь люди вокруг, я не могу сказать…
– Они думают, что вы артист Куравлёв, они не знают, что вы Володя, а я знаю это, поэтому не обращайте на них внимания. Говорите, Володя, говорите, я так искала вас.
И он сказал и про то, что скучал по Наде, что переживал из-за неё, и про то, что не хочет больше с ней расставаться, – и всё это уложил в одну фразу из трёх слов:
– Я люблю вас.
А она сказала:
– Можно, я вас поцелую?
И вся толпа стояла и смотрела, как Надя целовала Володю, потому что все думали, что идёт съёмка.
