– Я врач! – выпалила она, оглядев толпу. – Отойдите подальше, ему нужен воздух!
Зеваки послушно отступили. Женщина опустилась на колени перед неподвижным телом, проверила пульс, прижалась щекой к груди старика, потом принялась его ощупывать. При этом она определенно больше интересовалась содержимым его карманов, чем состоянием жизненно важных органов.
– Эй, а что это ты по карманам шаришь? – подозрительным голосом осведомилась какая-то старуха.
– Документы ищу, – отозвалась особа, назвавшаяся врачом. – Может, у него есть какие-то сопутствующие заболевания, так про них непременно нужно знать.
– Она же врач, – рассудительно проговорил толстый мужчина с круглой блестящей лысиной. – Она знает, что делать. А вы, если не понимаете, так хотя бы не мешайте! Есть же такие люди – помочь не могут, но до всего есть дело!
Под осуждающими взглядами зевак старуха отступила.
В эту минуту раздался звук подъехавшего автомобиля, и рядом с местом происшествия появилась машина «скорой помощи». Два человека в медицинской униформе пробрались сквозь толпу.
– Что случилось?
– Да вот, старого человека машина сбила и уехала… скрылась с места происшествия! А человек без сознания. Да вы женщину спросите, она же врач! – обстоятельно объяснил лысый прохожий.
– Какую женщину?
Действительно, около тела никого не было. Лысый недоуменно пожал плечами и отступил. Толпа зевак быстро поредела, сообразив, что сейчас приедет полиция, начнет искать свидетелей, а потом затаскает по допросам.
Медики осмотрели пострадавшего, убедились, что он жив, положили на носилки и увезли в больницу. Полиция подъехала позже, когда на месте происшествия уже никого не было.
Капельдинер, дежуривший возле служебного входа в театр, посмотрел на часы – рабочий день кончился. Однако, прежде чем уйти, он должен был убедиться, что в служебном крыле никого не осталось.
– А что, Марина Леонидовна еще на рабочем месте? – осведомился капельдинер у выходящей из театра гардеробщицы.
– Не знаю. А что, мимо вас она не проходила?
– Нет, не проходила.
– Странно… Может, задержалась.
Капельдинер решил лично проверить, все ли в порядке в библиотеке. В конце концов, Марина Леонидовна – женщина немолодая, всякое может случиться…
Он миновал гардероб, прошел по длинному коридору, толкнул дверь библиотеки.
В просторном помещении с высоким сводчатым потолком царил полумрак. Горела только зеленая лампа на столе библиотекаря. Самой Марины Леонидовны видно не было. Но если дверь не заперта, стало быть, она где-то там…
– Марина Леонидовна! – позвал капельдинер.
Его звучный, хорошо поставленный голос странно и гулко прозвучал в пустой библиотеке. Никто на него не отозвался.
– Марина Леонидовна, вы здесь? – повторил он громче, и теперь в голосе прозвучала тревога, как много лет назад, когда в одном фильме он играл мужчину, который находит в ванне мертвую соседку по коммунальной квартире. Роль была эпизодическая, но в титрах его имя значилось.
Капельдинер вообще мало снимался, в основном в эпизодах и массовках, да и в театре ему ни разу не досталась мало-мальски приличная роль. Подрабатывал на детских утренниках и сельских концертах, оттого и пришлось на старости лет стоять при дверях, будто швейцар в ресторане. Но в ресторане хоть на чай дают иногда…
Он еще раз аукнул, как в лесу, и снова ему никто не ответил. Внезапно его внимание привлекла приоткрытая дверь, ведущая в подсобное помещение в дальнем конце библиотеки. «Заснула она там, что ли? Ох, неладно что-то…» – подумал капельдинер и, подойдя к двери, на всякий случай постучал, а затем открыл пошире.
Библиотекарь уронила голову на рабочий стол и сидела неподвижно.
– Марина Леонидовна, что с вами? – тихо и испуганно проговорил капельдинер.
Женщина не ответила.
Он шагнул к столу и осторожно дотронулся до ее плеча. Голова женщины откинулась, и стало видно ее лицо.
Глаза Марины Леонидовны были широко распахнуты, рот приоткрыт, на губах выступила белесая пена, а на шее виднелась багровая полоса…
Тело начало сползать со стула, и капельдинеру пришлось подхватить его и усадить обратно. При этом он ощутил хрупкие косточки и осознал, какая же Марина Леонидовна старая. «Была», – тут же поправился он и снова вспомнил тот фильм и как красиво лежала актриса в ванне, а ее волосы колыхались в воде, как водоросли.
А ведь по сценарию ту женщину задушили. Как и Марину Леонидовну.
Тут до него наконец дошло очевидное: он стоит возле тела мертвой женщины, и смерть ее совершенно точно насильственная. Ему стало страшно в этой пустой темной библиотеке и даже показалось, что полки сдвигаются, угрожающе кренятся, и сейчас книжная лавина погребет его под собой…
В глазах потемнело, и капельдинер отошел от стола, чтобы не видеть этих выпученных глаз и белесой пены на губах. Стало полегче, и он вспомнил, что нужно вызвать полицию. Руки тряслись так, что он едва мог достать из кармана телефон, но тот оказался разряжен. Держась за стены и разевая рот, как рыба, вытащенная из воды, капельдинер побрел к выходу, и у него едва хватило сил, чтобы открыть дверь.
Увидев проходившую мимо компанию молодежи, он отчаянно замахал руками.
– Ты чего, дедушка? – спросил один из парней.
– Убийство! – внятно произнес капельдинер и сполз по стене на асфальт.
Илья выходил из торгового центра, когда зазвонил его мобильный. На дисплее высветился номер Германа Карловича, и Илья тут же поднес телефон к уху:
– Да, Герман Карлович, слушаю вас!
– Это не он… – раздался озабоченный женский голос.
– А кто говорит? – забеспокоился Илья. – Что случилось с Германом Карловичем?
– Его сбила машина. Он в Третьей городской больнице. Пришел в себя и попросил вам позвонить. Вы его родственник?
– Ну… можно сказать, родственник. Я сейчас приеду.
Через полчаса Илья уже был в больнице.
Герман Карлович лежал в четырехместной палате, у окна. На первый взгляд, на нем не было видно следов аварии – только темнели синие круги под закрытыми глазами. Медсестра ставила старику капельницу.
– Как он? Что с ним? – испуганно спросил Илья.
– Ушибы, сотрясение мозга. Но вы понимаете, в его возрасте это очень серьезно.
– А что случилось?
– Его сбила машина, которая тут же скрылась с места происшествия. Сначала Герман Карлович был без сознания, но потом пришел в себя и сказал, что хочет вас видеть.
Старик открыл глаза и, увидев Илью, слегка приподнялся. Губы его зашевелились, словно он что-то едва слышно говорил.
