Однако дело есть дело. Надежда преодолела свой порыв и продолжила вежливым голосом:
– Что ж, если вы так заняты… в общем, это не важно. Просто я нашла одну интересную пуговицу и хотела вам предложить, но если вам некогда… если вы заняты…
– Пуговицу?! – голос Василия зазвенел от волнения. – Ну, вообще-то, я не то чтобы очень занят… у меня как раз есть немного свободного времени, я могу подъехать…
– Вот как? – Надежда про себя усмехнулась. – Что ж, если так, давайте встретимся через час в кофейне «Синяя чашка» на Петроградской стороне.
Через час она уже сидела за столиком кофейни. Перед ней дымилась большая чашка американо. Чашка, как и положено, была синяя, с красивым золотистым узором. От чудесной выпечки в витрине прилавка пахло корицей и марципаном, но Надежда успешно боролась с искушением. Она знала, к чему приводит такая слабость.
Через несколько минут вошел Василий. За то время, что они не виделись, он заметно потолстел и облысел, но узнать его было можно. Скользнув взглядом по залу, он не узнал Надежду и, отвернувшись, завертел головой, а потом нахмурился и направился к выходу.
– Василий, вот же я! – Надежда привстала.
– Вы? – у Василия в буквальном смысле отвисла челюсть. – Это вы, Надя?
– Я, – честно ответила Надежда. – А вы кого думали увидеть? Неужели я так изменилась?
– Нет! – Василий оживился и тяжело плюхнулся на стул, махнув официантке. – Нет, Надя, вы нисколько не изменились, все такая же молодая и красивая!
Надежда насторожилась. Если ее, мать взрослой дочери и бабушку двенадцатилетней внучки, малознакомый мужчина называет молодой и красивой, о чем это говорит? Либо он пьян, либо разговор происходит в очереди к окулисту и он ничего не видит, кроме яркого шарфика.
«Да у меня и шарфика-то никакого нет», – подумала Надежда, на всякий случай приветливо улыбаясь. Кто его знает, этого Василия, может, у него с головой проблемы? Давно ведь не виделись.
Подошедшая официантка приняла у Василия заказ – кофе с молоком и три булочки.
– Надя, я так рад вас видеть, – заговорил он. – Вспоминаю то время часто – как мы встречались у Игорехи. Теперь уж все не то… все так изменилось…
Надежда поняла, что Галка и тут руку приложила, развела их с Игорем. Противная баба, ох, бросит ее Игорь когда-нибудь!
Держалась она настороженно, так и не определив перемену в настроении Василия. То чуть подальше ее не послал, а то прямо сияет весь от радости, что ее встретил.
Принесли заказ, и Василий набросился на булочки так, как будто месяц не ел. Ну, понятно, с чего он так растолстел.
Надежда вздохнула и отвела глаза от его тарелки.
– Ну, где же ваша пуговица?! – воскликнул Василий, умяв три булочки в мгновение ока. – Вы ведь меня для этого вызвали?
Надежда взглянула на него с нескрываемым изумлением – а для чего же еще?
– Ох, извините, Надя, снова меня заносит! – расстроился Василий. – Не то я говорю, но не обращайте внимания.
Надежда мысленно пожала плечами и достала из пакетика злополучную пуговицу.
– Интересно, очень интересно! – Василий бережно взял пуговицу двумя пальцами, повертел. – Очень интересный образец, и в превосходном состоянии!
– Она костяная?
– Костяная, конечно… но кость бывает самая разная – слоновая кость, моржовый бивень, олений рог, турий рог, даже мамонтовая кость. Этот образец сделан из рога горного барана. Замечательная работа! Очень тонкая, профессиональная! Вы… вы просто так ее принесли или хотите продать?
– Я вам ее подарю, если вы скажете, где такую пуговицу могли сделать. Конечно, если это слишком сложно…
– Что же тут сложного? – оживился Василий. – Я вам сразу скажу где. В мастерской «Реноме». Только там работали с горным бараном. Конечно, была еще одна маленькая артель в Дагестане, но у них совсем другой стиль. Они никогда не изображали людей и животных. А этот узор… Арлекин… никаких сомнений, что это «Реноме». Понимаете, они выпускали пуговицы сериями. То есть было и массовое производство, но вот эта явно из комплекта. Были и другие персонажи комедии дель арте – Пьеро, Коломбина, Пульчинелла…
Надежда вспомнила пальто: до того старое, что и меха-то на воротнике почти не осталось, а оказалось – раритет, пуговицы эксклюзивные, ручная работа…
– А где эта мастерская? В нашем городе?
– В нашем, в нашем! Я вам и адрес скажу – набережная Екатерининского канала, дом сорок пять. Только адрес у меня старый, он мог измениться.
– Все равно спасибо!
– Так что, вы мне отдадите эту пуговицу? – Василий глядел умильно, совсем как кот Бейсик, выпрашивающий вкусненького.
– Да, конечно, вы ее честно заслужили. – Надежда собралась уже откланяться, но Василий задержал ее за руку.
– Слушайте, Надя, посидите еще, а я вас потом подвезу, куда нужно. Раз уж у меня сегодня такой день хороший… Я не про пуговицу даже, – заторопился он, – хотя пуговица отличная, коллекционная, тем более у меня Коломбина уже есть… Понимаете, я извиниться хочу, что вам по телефону нахамил.
– Да ничего… – отмахнулась Надежда, но Василий снова взял ее за руку.
– Дело в том… – он вздохнул, – что у меня проблемы. Точнее, не у меня, а у нее… Точнее, она и есть проблема…
Надежде тут же захотелось уйти. В самом деле, Василий сейчас начнет плакаться в жилетку и жаловаться на жизнь, а она-то при чем? Она только хотела получить от него информацию, и получила, взамен отдав пуговицу, то есть никто не внакладе, каждый имеет то, что хотел. Вот и расстались бы довольные друг другом – так нет! Вечно этим мужикам нужно все испортить.
– Ваша бывшая жена? – спросила Надежда, решив ускорить события, а то Жуков так и будет мяться, жаться, ныть и горестно вздыхать. А у нее времени совсем нет!
– Да боже упаси! – Василий так замахал руками, что едва не уронил на пол синюю чашку. – Я не женат. И никогда не был.
Точно, сто лет назад Галка сплетничала про этого Васю, что была у него девушка, три года они встречались, вроде бы даже жениться собирались, как вдруг поехала его невеста в командировку, познакомилась там с каким-то местным мужиком, да и решила с ним остаться. Вернулась ненадолго, чтобы с работы уволиться, и Василию сказала мимоходом, что зануда он первостатейный и что пуговицы его у нее уже поперек горла, так что жалеет она только о том, что три года на него потратила, могла бы с большей пользой это время провести. И уехала, а через девять месяцев двойню родила. Больше Галка про нее ничего не знала. А Василий с тех пор женщин сторонился, бежал от них как черт от ладана и решил холостяком жизнь прожить.
– Так в чем дело? – Надежда хотела спросить строго, с намеком, чтобы Василий не грузил ее своими проблемами, но тот смотрел так жалостно, что ее голос против воли стал мягким.
