Тем временем к ее столику подошла официантка.
– Вы уже готовы сделать заказ?
– Ох нет, мне нужно еще несколько минут! Загляделась, понимаете, на фотографии.
– Да, фотографии у нас стильные.
– Кстати, – протянула Надежда, – никак не могу вспомнить вот эту актрису, в пальто… ну, вы-то ее, конечно, не помните…
– Это Ариадна Лазоревская, – не задумываясь, ответила девушка.
– Надо же! Не думала, что вы знаете советских актрис.
– Все очень просто…
Официантка сняла фотографию со стены и показала Надежде обратную сторону, на которой ровным почерком первой ученицы было написано: «От Ариадны Лазоревской – с любовью».
– Меня о ней часто спрашивают, вот я и запомнила, – заметила официантка. – А вот уж где она играла, не знаю.
– Все равно спасибо, вы мне очень помогли.
– Так что насчет заказа?
– Да, насчет заказа… Принесите мне кофе.
– Какой?
Надежда хотела заказать капучино с пышной шапкой сливок, украшенной шоколадным сердечком, но вспомнила утренний поединок с весами и грустно проговорила:
– Нет, лучше чай, обычный черный, без сахара…
– А что насчет десерта? Чай без сахара пить невкусно.
– Ваша правда, – вздохнула Надежда. – Есть у вас что-нибудь низкокалорийное?
– Ну да, испанский пирог из чернослива.
– Ладно, вот его и принесите.
Девушка ушла, а Надежда достала телефон и набрала номер Лили Путовой.
– Лилечка, ты ведь все знаешь, а чего не знаешь – можешь найти.
– Ну, допустим, – настороженно ответила Лиля.
– Узнай все, что можно, об актрисе Ариадне Лазоревской!
– А почему она вас заинтересовала?
– Да так просто… – заюлила Надежда. – Чистое любопытство.
– Ох, Надежда Николаевна, снова обманываете!
– Когда это я тебя обманывала? – обиделась Надежда.
«Да всегда, – подумала Лиля. – Скрытная тетка, по своей воле никогда ничего не расскажет. Шифруется, как Штирлиц на задании, говорит, что мужа боится… Хоть бы получше причину придумала…»
Сама Лиля замужем никогда не была и не торопилась, так что сложные отношения Надежды с мужем были ей непонятны. Вслух же Лиля спросила другое:
– Это то самое дело? Вы до чего-то докопались?
– Ну, не то чтобы… Слушай, я же обещала – ты первая все узнаешь!
– Так это когда будет-то…
– Короче, можешь разузнать о Лазоревской или мне искать другой источник? – Надежда притворно рассердилась.
– Ладно уж, исключительно по моей доброте.
И не успела Надежда доесть испанский пирог (который, кстати, оказался сухим и безвкусным, как квартальный бухгалтерский отчет), как Лиля ей перезвонила:
– Ну, вас еще интересует Лазоревская?
– Конечно!
– Работала много лет в Театре драмы и комедии, в основном на вторых и даже третьих ролях, мелькнула в паре фильмов, тоже в основном в эпизодах, в одном ее даже заметили – «Сердце на ладони», про хирургов. Она там играла медсестру. После этого успеха загордилась, ушла из театра, но больше ролей ей не предлагали, и вообще карьера пошла под откос. Какое-то время еще перебивалась озвучкой, но потом и это прекратилось.
– Она еще жива?
– Нет, умерла примерно год назад, ей было восемьдесят девять лет. Кстати, последние годы жила очень бедно, даже квартиры своей не было, обитала в коммуналке возле Сенной площади.
– Жаль… протянула Надежда. – Значит, эта ниточка тоже оборвалась. Кстати, точный адрес той коммуналки у тебя есть?
– А то, – фыркнула Лиля, – фирма веников не вяжет! Если сказала, что все узнаю, так оно и есть.
– Лилька, ты гений!
Надежда записала адрес на салфетке с логотипом ресторана.
– И не думайте, что вам удастся от меня избавиться, – строго сказала Лиля, прежде чем проститься. – Жду еще пару дней, а потом, если не поделитесь информацией, буду принимать решительные меры.
– И что ты мне сделаешь? – легкомысленно брякнула Надежда.
– Вы меня еще не знаете!
Надежда убрала телефон в сумку и, с отвращением отодвинув от себя остатки пирога, задумалась. Одно хорошо: такая гадость ни за что впрок не пойдет и не прибавит ни грамма веса. И что теперь делать? Совесть велела ехать домой, прикупив по дороге продуктов, и приготовить мужу вкусный и калорийный ужин, а поиски второй серьги отложить хотя бы на время. Однако любопытство буквально гнало ее на Сенную площадь. Надежда решила: только взгляну, что там такое, – и сразу назад. А если Сан Саныч вернется пораньше, а у нее ничего не готово? Надежда позвонила мужу.
– Как ты, дорогой? – спросила она.
– Я – ничего. А ты что звонишь? – он явно удивился.
– Соскучилась, – традиционно ответила Надежда. – Ты скоро домой придешь?
Выяснилось, что нескоро, потому что с проектом опять запарка и без мужа никак не обойдутся. Надежда сделала вид, что расстроилась.
– А ты сейчас где? – вдруг спросил Сан Саныч.
Надежда хотела ответить, что дома – а где же еще ей быть? – но передумала и, сказав, что вышла купить кое-что по мелочи, поскорее попрощалась.
У Надежды Николаевны не было уверенности, что из поездки на Сенную площадь выйдет какой-то прок. Вполне возможно, что коммуналку, в которой жила Ариадна Лазоревская, уже давно расселили, как сделали с большей частью коммуналок в Петербурге.
Правда, район Сенной площади считался далеко не престижным. Шумный, многолюдный, криминальный, он не шел ни в какое сравнение с тихой и зеленой Петроградской стороной или интеллигентным Васильевским островом. Не говоря уже о так называемом «Золотом треугольнике» – районе элитной недвижимости, ограниченном Невским проспектом, набережной Фонтанки и Невой.
Но даже если коммуналка и сохранилась, в ней могло не остаться никого из прежних жильцов, которые застали Лазоревскую и могли хоть что-то о ней рассказать. Жильцы в таких квартирах менялись часто – кто-то переезжал в собственную квартиру или в более приличный район, кто-то умирал по причине нездорового образа жизни или просто от старости.
Так или иначе, Надежда Николаевна доехала до Сенной площади и нашла нужный дом – мрачное семиэтажное здание из красного кирпича, потемневшего от времени и грязного городского воздуха. Дом наверняка был построен задолго до революции, в те времена, когда на Сенной площади и вокруг нее обитали герои романов Достоевского и очерков Гиляровского.
Чтобы попасть в нужный подъезд, Надежде пришлось войти во двор – темный и мрачный, как большинство дворов в этом районе, где ей навстречу попался какой-то прохожий.
