Возле входа в торговый центр висел небольшой плакат: «Ремонт часов и ювелирных изделий – второй этаж, секция двадцать восемь».
Игнорируя эскалатор, Надежда поднялась на второй этаж по лестнице. С некоторых пор она взяла за правило по возможности не пользоваться лифтами и эскалаторами, а как можно больше ходить пешком. Говорят, это полезно для здоровья, но Надежда больше беспокоилась о той неутешительной цифре, которую ей по утрам демонстрировали безжалостные весы.
На втором этаже находился большой сетевой ресторан, а возле входа в него примостился стеклянный киоск, в котором, как большая рыба в аквариуме, сидел мужчина лет тридцати пяти.
Надежда не сразу узнала в нем Иркиного сына. Тот Илья, которого она помнила, был неопрятным, неухоженным типом с сальными нестриженными волосами и клочковатой бородой, в свитере неопределенного цвета, растянутом на локтях и обсыпанном перхотью.
Теперь же в киоске сидел привлекательный, аккуратно подстриженный, гладко выбритый мужчина в зеленом пуловере. Илья даже заметно похудел, что определенно ему шло.
Все эти благотворные перемены Надежда отнесла на счет молодой жены и поставила этой незнакомой женщине жирный плюс в воображаемом табеле.
В данный момент Илья был занят – перед киоском стояла неумеренно накрашенная блондинка лет сорока. Надежда решила не мешать и остановилась в паре шагов.
– Конечно, я могу сделать то, что вы просите, – говорил ювелир мягким, убедительным тоном, – но, честное слово, жалко портить такую красоту…
– Нечего жалеть старье это! – возражала блондинка резким, визгливым голосом. – Подумаешь, красота! Кому это нужно? Да этой цепке, наверное, лет сто!
– Может быть, даже больше, но это делает его только интереснее…
– Ничего в нем нет интересного! Говорю – переплавь его и сделай нормальное кольцо и сережки! Это старье я все равно ни за что носить не буду! Тем более что от свекрови досталось!
Надежда из любопытства вытянула шею и заглянула через плечо блондинки. На прилавке лежало старинное серебряное ожерелье удивительно тонкой работы – листики и веточки переплетались, образуя чудесный кружевной узор.
– Ну, как скажете… – вздохнул Илья. – Желание клиента – закон.
– Вот именно! – удовлетворенно проговорила клиентка. – Закон! Значит, переплавь это и сделай, что я сказала… как на той картинке в журнале!
Илья выписал квитанцию, блондинка отошла, и Надежда заняла освободившееся место.
– Слушаю вас, – проговорил Илья, убирая ожерелье в ящик.
– Не узнаешь меня? – спросила Надежда.
Илья поднял на нее глаза и улыбнулся:
– Ох, Надежда Николаевна! Это вы?
– Я, я. А ты, кстати, очень хорошо выглядишь. Женитьба тебе явно на пользу. Вот, принесла ключи.
– Мне так неудобно, что вам пришлось самой… я бы подъехал куда скажете… Спасибо, что вошли в наше положение…
– Да ничего, мне не трудно, – Надежда решила прервать этот поток благодарностей. – Кстати, заодно хотела тебе одну вещицу показать… – Она достала из коробочки свою находку и выложила перед Ильей: – Вот, разбирала дома антресоли и нашла там… кажется, это сережка…
Ей не хотелось рассказывать настоящую историю серьги – больно уж неправдоподобно эта история звучала, да и вообще Надежда в жизни следовала полезному правилу: поменьше болтать – побольше слушать.
Илья бережно взял сережку, вставил в глаз лупу и надолго замолчал. Потом поднял глаза на Надежду и с уважением проговорил:
– Хорошие у вас антресоли! Вы там как следует поищите – может, найдете пропавшие царские изумруды или знаменитую Пелегрину, черную жемчужину князей Юсуповых…
– Что ты хочешь сказать? Что украшение чего-то стоит?
– Конечно, стоит, и немало. Это алмаз, причем довольно крупный.
– Бриллиант? – уточнила Надежда.
– Строго говоря, бриллиантами называют только алмазы определенной огранки. Но в принципе, да. Это бриллиантовая сережка… вторую, кстати, вы не нашли?
– Нет, не нашла. Значит, она и правда дорогая?
– Конечно. Но чтобы сказать точнее, мне нужно ее внимательно изучить. Кажется, там внутри есть дефект, какое-то темное пятно. Это может заметно понизить стоимость камня. Сейчас я попробую посмотреть…
Илья достал из стола какой-то прибор вроде микроскопа, вставил в него камень, какое-то время разглядывал, поворачивая колесико, и наконец удивленно протянул:
– Странно… не может быть…
– Что там такое? – Надежда, изнывая от любопытства, просунула голову в окошко.
– Вот, смотрите!
Илья повернул прибор и щелкнул кнопкой в его основании. Внутри вспыхнул свет, и на листе белой бумаги появилось увеличенное изображение серьги. Внутри камня действительно виднелось какое-то расплывчатое пятно. Илья покрутил колесико, видимо наводя прибор на резкость, и пятно стало менять форму, внезапно превратившись в отчетливый узор.
Точнее, не узор, а надпись на незнакомом языке. Буквы были какие-то непривычные. Не кириллица и не латынь, и даже не греческий.
– Не представляю, как это сделано, – тихо и взволнованно проговорил Илья. – Никогда такого не видел! Как можно сделать надпись внутри алмаза?
– Точно, надпись. Только никак не могу понять, на каком языке.
– Я тоже не знаю. Вообще, если вы мне доверяете, я мог бы оставить эту сережку и более тщательно ее обследовать.
– Конечно, я тебе доверяю! Только разреши, я пересниму эту надпись…
Надежда достала телефон и сфотографировала загадочную надпись на камеру.
После этого отдала Илье ключи и отправилась домой. Встречать мужа из командировки.
Выйдя из торгового центра, она подошла к переходу, дождалась зеленого сигнала, и только было шагнула на тротуар, как к ней, хромая на обе ноги и яростно стуча палкой, подкатилась худая приземистая особа в круглых черных очках.
– Женщина! – прокаркала эта особа хриплым, простуженным голосом. – Проявите милосердие! Пожалуйста, переведите меня на другую сторону! Мне непременно нужно в ту аптеку! – и тут же, не дожидаясь ответа, уцепилась за локоть Надежды крючковатыми пальцами, похожими на птичью лапу.
– Да, конечно… – пролепетала Надежда, смущенная напором и решительностью незнакомки.
Она пошла по «зебре», старательно замедляя шаг, чтобы слепой было удобнее. Та, впрочем, шла довольно уверенно, хотя все время испуганно вскрикивала и ахала:
– Осторожно! Осторожно! Куда вы так спешите! Вы же ведете незрячего человека!
На половине дороги рядом с ними резко затормозила какая-то машина. Слепая попятилась, больно ущипнула Надежду за руку и раздраженно прошипела:
– Разуй глаза! Из-за тебя чуть под машину не попали!
