— Это вы из полиции? — спросил он. — Я Александр Дмитриевич, главврач, — представился, поднявшись.
— Евгений Алексеевич, — пожал ему руку. — Это Лилия Николаевна.
— Родионова?
На ловца и зверь, как говорится.
— Предполагаю, что вы знали моего отца, — сказала Лиля, тоже пожав руку главврача.
— Знал. Он хотел, чтобы я возглавил один из его медцентров. Вы похожи на Николая.
Лиля едва заметно поморщилась. Видимо, ей часто об этом говорят или ей просто не нравится это сравнение.
Но главврач меня натолкнул на мысль, что мы вытянули пустышку.
— Николай Николаевич за этим приезжал к вам недавно? — спросил я.
— Да, — кивнул Александр Дмитриевич.
— И больше ни о чем не спрашивал? Может, интересовался кем-то из пациентов? — вступила в разговор Лиля.
— Ничего такого. Он заехал. Мы выпили кофе. Поговорили. Я отказался.
Что ж, так бывает в следственно-оперативных мероприятиях. Не туда свернули, но проверить стоило. По крайней мере теперь психушку можно отмести — Родионов приезжал сюда по работе.
Мы попрощались с главврачом и вышли из кабинета. Лиля снова остановилась на лестнице, осмотрелась. Я не понял, что ее здесь так привлекло, но не спрашивал, надеясь, что она потом мне все объяснит.
Поставив подписи в журнале посещений на выходе, мы покинули здание, но Лиля не направилась к машине. Подняла голову, а потом свернула за угол.
Я пошел за ней и спросил:
— Тебя заинтересовала архитектура?
— Меня заинтересовала ложь главврача, — ответила она задумчиво.
— С чего ты взяла, что он нам лгал? — не понял я.
Честно, мне казалось, что она надумала. Я не первый год в полиции работаю, так что ложь тоже распознать могу.
— Идем в машину, — сказала Лиля, бросив взгляд на вышедшую покурить медсестру.
Мы выехали с территории больницы, когда я снова спросил:
— Не хочешь ничего объяснить?
Лиля остановилась на обочине, включив аварийку, и повернулась ко мне:
— Ты можешь подумать, что это мои фантазии, но главврач лгал. Он говорил короткими обрывочными предложениями, чтобы не запутаться, и почесал нос. Когда человек выдумывает что-то, полости в носу расширяются из-за прилива крови к мозгу. А потом Александр Дмитриевич бросил взгляд на свой сейф. Думаю, то, что нам нужно, именно в нем.
По мере этого монолога я чувствовал, как мои брови ползут к корням волос. Она же не серьезно? Нельзя обвинить в чем-то человека, основываясь только на каких-то догадках.
И я теперь, кажется, начал понимать, почему Лиля так осматривала здание.
— Даже не думай, — покачал я головой.
— Ну почему?
— Потому что это противозаконно. Да и попасть в здание можно только ночью, а двери, скорее всего, будут заперты.
Лиля сжала руль, отвернувшись, а потом снова посмотрела на меня. Возникло ощущение, что мне не понравится то, что я сейчас услышу.
— Женя, я могу вскрыть двери и сейф. Только мне нужен набор отмычек и стетоскоп.
Вот тут я охуел окончательно. Может, она не могла вернуться раньше, потому что сидела в тюрьме? Что я вообще знаю о ее жизни в Штатах? И что я вообще знаю об этой женщине с лицом той девочки, которую я любил?
— Лиля, знаешь ли, у меня к тебе много вопросов, — сказал я наконец-то. — И если стетоскоп ты найдешь в любом магазине медтехники или чего-то в этом роде, то набор отмычек…
— Я чиста перед законом, — усмехнулась Лиля, наверное, прочитав на моем лице все мысли.
Ладно, верю в ее способность видеть людей насквозь. Но если отмычки я могу еще понять, то стетоскоп вообще не вписывается в разрешение ситуации. Я не понимал ее и поэтому чувствовал себя неудобно. Передо мной сидела красивая, уверенная в себе, сильная женщина, а я упорно видел в ней другого человека.
Да, мы оба стали другими, но и такой она мне нравилась. Она изменилась, и я жалею только о том, что меня не было с ней рядом все эти годы. Наверное, Лиле было еще дерьмовее, чем мне. В чужой стране, с маленьким ребенком, разорвала все отношения с родителями. Но она выстояла и стала такой… Черт, даже слов подобрать не могу!
— Ты невероятная женщина, — сказал я и, забыв о заклеенной ране, потянулся к ней.
Можно ли влюбиться в одного человека дважды? Кажется, да. А у меня было именно впечатление, что я влюбляюсь заново.
Я целовал ее, сжимая волосы на затылке, и плевал на простреливающую в боку боль. И как жаль, что даже в такой большой машине мало места, чтобы обнять Лилю и прижать к себе. Мы бы очень разошлись прямо здесь, если бы в какой-то момент она не просунула руки мне под куртку.
— Черт! — выругалась Лиля. — Кровь.
Я отодвинул край и посмотрел на начавшую пропитываться рубашку. Расстегнув ее, увидел, что пластырь уже полностью в крови. Да, погорячился. Но не так страшно.
— Не паникуй. Подумаешь, неудачно повернулся.
— Надо заняться раной.
— Поехали к Арсену, — сказал я. — Заодно вещи заберу.
Лиля резко стартанула с места, но я заметил улыбку на ее лице. И не победную улыбку, а такую… Даже не знаю, как описать. Она действительно была рада, что я перееду к ней. На время, конечно.
Глава 14 Лиля
Женя выглядел удивленным и восхищенным. А потом он… поцеловал меня. И если бы я не ощутила кровь под рукой, то перелезла бы прямо на него в машине, на обочине, на оживленной трассе. И плевать на все! Мне как будто не за тридцать, а восемнадцать. А когда я была в том возрасте, мы и машиной не брезговали, уповая на то, что она не развалится от нашего напора.
Остановившись у ближайшей аптеки, я сказала:
— Сиди и не шевелись.
И снова этот взгляд. Ага, крутым парням не нравится, когда командует женщина. Но я думаю, что лучше потерпеть, чем истекать кровью. В аптеке я купила медицинский клей, пластырь, антисептик, пачку салфеток и, вернувшись, удостоилась еще одного удивленного взгляда.
— Лиля, ты операцию проводить собралась? И так заживет.
— Раздевайся.
— Прямо здесь?
— Могу отвезти тебя домой, будешь лежать на диване, попивая гранатовый сок.
Такая перспектива Жене не понравилась. Он стянул куртку, бросил ее на заднее сидение и задрал рубашку. Я наклонилась к ране и услышала смешок.
— Что? — спросила, не поднимая голову.
— Представь, как мы с улицы выглядим. Я держу задранную рубашку, и виднеется твоя макушка.
