Бред бредом. Хотя со встречей все равно получилось не лучше. А вроде бы взрослые люди, но не могут разобраться.
Вот. Опять начинаю заниматься самокопанием.
Переключиться, надо переключиться. Но первым заговорил Женя:
— Как его зовут?
И почему некоторые его вопросы я понимаю с полуслова?
— Дэн, — ответила я. — Денис.
— Фото есть?
— Конечно.
Взяв с подоконника с телефон, я нашла фотографию и положила смартфон перед Женей на столе. Снова повисло молчание, которое нарушалось только гулким стуком сердца в моей голове. Даже ладони вспотели. Я сама не понимала, почему так разволновалась. Но возникала ассоциация с бомбой, готовой вот-вот рвануть, если перерезать не тот провод.
Женя поднял на меня глаза и грустно улыбнулся:
— Он похож на тебя.
— На тебя больше, — ответила я и тут же добавила: — Ты вообще когда-нибудь хотел семью, детей?
— С тобой я хотел всего, а потом даже не думал об этом.
— А сейчас? — осторожно спросила.
Женя улыбнулся уже веселее, еще и своей фирменной улыбкой:
— Лиля, ты же не делаешь мне сейчас предложение руки и сердца?
А что, опыт у меня уже в этом есть.
Но я отрицательно покачала головой и, чтобы сгладить дурацкую ситуацию, сказала:
— Ужин остынет.
Мне не нужен штамп в паспорте, не в нем счастье. Он всего лишь социальная норма и юридическое приложение к любви. Может, противоречивое утверждение из уст женщины, которая когда-то, чтобы не возвращаться к родителям, предложила незнакомому мужчине жениться на ней, но тогда это мне казалось единственным выходом. Я часто думала, что было бы, если Роберт посмотрел на меня тогда как на идиотку и послал к черту. Но все сложилось так, как сложилось.
Только эту простую формулу я не могла применить к Жене. Не могла, глядя на него, сказать: «Все сложилось так, как сложилось». Слишком равнодушно, что ли? Тут уместнее было бы сказать: «Я хотела, чтобы все сложилось по-другому». Но даже эти слова… Все не то, ох, не то.
— Ты долго будешь ковырять вилкой в тарелке? — спросил Женя. — Или на мне проверяла свои кулинарные способности? Я вроде живой, можешь есть.
Я улыбнулась в ответ. Как все-таки юмор может разрядить обстановку — даже банальная шутка.
— Позвонишь патологоанатому? — спросила. — И заодно сделай кофе покрепче.
Женя взял телефон и, доставая кофе, прижал телефон к плечу щекой. Видимо, неизвестный мне Константин Иванович занят вскрытием. Ну, или еще чем. Не ответил.
— Видимо, уже не сегодня, — сказал Женя, положив телефон обратно на стол.
Я посмотрела на время. Слишком рано не стоит соваться в психиатрическую больницу, надо дождаться, пока дежурный персонал расслабится и потеряет бдительность. Хотя на административном этаже вряд ли вообще кого-то можно встретить после шести. Но рисковать не стоит.
И вот сейчас, когда я старалась как можно медленнее пить кофе, все время поглядывала на часы. Минуты тянулись невыносимо долго. И что делать еще несколько часов? Говорить о чужих людях, которые интересовали отца? Уже все не один раз прочитано и оговорено. Говорить о нас? Это очень скользкая дорожка, где каждое слово может разрушить хрупкое равновесие.
Вот и вся я сдулась.
Так рвалась встретиться с Женей, с таким боевым настроем, а сейчас избегаю говорить с ним.
— Я посплю пару часов, — сказала, поднимаясь.
— Ты же только что кофе пила.
— Мне это не помешает.
Дверь в комнату я оставила открытой, лежала, слушая звуки из кухни. Шум воды, стук тарелок и чашек о сушилку, шаги… Они стали отчетливее, и я закрыла глаза, Женя остановился, кажется, на пороге — и тишина.
Глава 17 Женя
Все-таки в этой уверенной и красивой женщине еще жива та девочка, которую я любил. Я видел, как Лиля не знала, куда себя деть, как боялась сказать что-то лишнее. Да, мы и так уже наговорили многого. Я тоже боялся, но мне казалось, что мы неплохо еще справляемся.
Сейчас я стоял, опершись плечом о дверной косяк, и смотрел, как она притворяется, что спит. В комнате было темно, но света из зала хватало, чтобы заметить. Не так она спала всегда — уж я-то знаю. Помню.
И мне хотелось ее касаться до зуда в кончиках пальцев, как будто пальцы магнитом тянулись к ее лицу. Просто касаться. Чувствовать кожу, тепло тела, проводить по каждому изгибу, чтобы запомнить… Черт! Снова дурацкая мысль, что она уедет, испариться, оставив после себя только воспоминания.
Я подошел к кровати и, опустившись на край, провел пальцем по ее скуле, сказав:
— Ты же не спишь.
Лиля смешно сморщила нос и открыла глаза. В полумраке они вообще как будто светились зеленым огнем. Ведьмочка, иначе не скажешь. Приворожила за короткое время на всю жизнь.
— Что случилось? — спросила Лиля.
— Ничего, — покачал я головой.
Как будто что-то обязательно должно было случиться. Я не убрал руку от ее лица, и мы молчали, глядя друг на друга. Не знаю, о чем думала Лиля, а я вспоминал.
Наша первая встреча, вторая… Тот поцелуй на берегу, тысячи поцелуев в моей машине… Ее улыбка, такая нежная и радостная, когда я сказал, что никогда ее не отпущу, даже поклялся… Ее пальцы в моих волосах, когда…
Твою мать, даже от воспоминаний с ума сойти можно, а что уж говорить, когда она лежит сейчас рядом со мной, смотрит своими зелеными омутами, в которых хочется утонуть, когда я касаюсь ее кожи.
Хотел убрать руку, но Лиля перехватила ладонь, переплела наши пальцы и потянула меня к себе. Я лег рядом, закинув свободную руку за голову, и мы просто молчали. Я слышал только ее дыхание и стук своего сердца.
На самом деле нам было о чем поговорить, но не хотелось. Я даже попытался отпустить все мысли, чтобы в полной мере прочувствовать этот момент и насладиться им.
— Женя, — тихо позвала меня Лиля. — Наверное, нам пора.
Неужели я просто пролежал на кровати столько времени? Совсем незаметно.
— Тогда нужен кофе, — ответил я.
Лиля поднялась, и без нее стало пусто, как будто все это время в моей постели не хватало именно ее для гармонии.
Романтичный придурок! Точно старею.
Ну вот, стоило Лиле только уйти в соседнюю комнату, как я опять становлюсь чертовки самокритичным.
Со вздохом поднявшись, я прошел в кухню и спросил:
— Как ты думала на территорию попасть? Возле шлагбаума я заметил датчики движения, а в бетонном заборе вряд ли найдем лазейку. Плюс камеры, скорее всего.
