— Откуда ты знаешь патологоанатома? — спросила я, закрывая квартиру.
Женя усмехнулся и ответил:
— Я в свободное от учебы время подрабатывал санитаром в морге. Неофициально, конечно.
Я даже остановилась на лестнице и открыла от удивления рот.
— Ты не рассказывал никогда.
— А ты не спрашивала. Теперь вот, как видишь, рассказал.
— Обалдеть, — покачала я головой. — А ты еще говорил, что я полна загадок.
Уже в машине Женя снова усмехнулся:
— Видимо, нам придется знакомиться заново.
Прозвучало это смешно, но в то же время и грустно. Да, мы трахаемся, у нас даже ребенок есть, но мы не знаем друг о друге всего. Мы встречались тринадцать лет назад и недолго — даже тогда всего не успели.
Я тронулась с места и неожиданно даже для себя попросила:
— Пригласи меня на свидание, что ли?
— В ресторан?
— Ресторан — это банально.
— Зато копаться на пару хрен пойми в чем очень не банально, — ответил Женя. — Спасибо твоему отцу.
Да уж, только вряд ли отец думал, что все обернется так. Я сама еще пару дней назад подобное даже предложить не могла, а в итоге ввязалась во что-то непонятное. И я даже не знала, переживать мне или радоваться. Если бы не изыскания отца, то неизвестно, где бы сейчас была я и где бы был Женя. Возможно, далеко друг от друга.
Но все получилось так, как получилось.
Я остановилась во дворе дома, где, судя по записи в карте, жил Рихтер, и сказала:
— Спасибо.
— За что? — внимательно посмотрел на меня Женя.
— За то, что со мной. И за то, что простил.
— Лиля, я ненавидел тебя, твоего отца, как мне казалось, а на самом деле ненавидел, скорее всего, себя. За то, что отпустил, не смог забыть. Я не мог разобраться в своих чувствах, но привык. А потом ты вернулась — и все стало… Черт!
Да, я тоже не могла найти нужных слов, но надеялась, что для этого у меня будет еще много времени. Двигаемся мы вроде бы в правильном направлении, и сейчас я вовсе не наше расследование имела в виду.
Глава 2 Женя
Дверь в подъезд была открыта — не работал домофон. Мы поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру, номер которой разобрали на фотографии.
Удача сегодня была на нашей стороне — почти сразу нам открыла молодая девушка с ребенком на руках. Удивленно на нас посмотрев, она, поздоровавшись, спросила:
— Вы к кому?
Я достал удостоверение и сказал:
— Мы ищем Рихтера Ивана Фридриховича.
— Здесь такие не живут.
— Он жил здесь лет десять назад.
— Мы только пять лет как купили эту квартиру. Но напротив живет Элеонора, может, она помнит.
— Спасибо, — улыбнулся я. — Всего доброго.
Только девушка захлопнула дверь, как Лиля ударила меня кулаком в плечо и на мой вопросительный взгляд возмутилась:
— Ты долго будешь каждой встречной девушке глазки строить?
— Да не строил я ничего.
— Не строил, как же, — фыркнула она и позвонила в соседнюю дверь.
Я не успел ничего сказать в свое оправдание. Загромыхал старый замок, и перед нами появилась женщина, ну, или бабушка. Я не мог подобрать правильное определение. Лет ей было явно за шестьдесят, но при этом она старательно молодилась. С косметикой перебор, как мне кажется, а одежда как будто украдена из цыганского табора. Но каких я только экземпляров не встречал за последние годы.
— Молодые люди! Пылесос мне не нужен, в бога не верю.
— Элеонора… Простите, как вас по отчеству? — спросил я, снова достав удостоверение.
— Какое отчество? — возмутилась дама. — Просто Элеонора, — она протянула мне руку и жеманно улыбнулась.
Нет, ну сейчас я никому не строил глазки.
— Уважаемая Элеонора, помните ли вы своего соседа по фамилии Рихтер?
— Помню, конечно. Но он уже сто лет здесь не живет. Ладно, проходите.
Мы устроились в просторной кухне, оккупированной тремя котами, которые нам совсем не обрадовались. Элеонора была дамочкой любопытной, и я даже не удивлюсь, если она бывший следователь. Вопросы задавала грамотно, хотя спрашивать я собирался. Наконец она замолчала, задумавшись, и тогда Лиля попросила:
— Расскажите о своем соседе.
— Да особо и нечего. Жил он с сестрой, Викой. Сам нелюдимым был, кивнет при встрече и дальше пойдет. Постоянно к нашему соседу Генке бегал в автомастерскую, в моторах копаться любил. А потом, как Вика погибла в аварии, когда Ванька за рулем был, к машинам перестал подходить. У него же никого, кроме сестры, не было, а тут он вроде бы как виноват.
Лиля едва заметно кивала в такт словам Элеоноры. Видимо, нашла причину посттравматического синдрома.
— И что потом стало с Рихтером? — спросил я.
— Уехал, наверное. Я вообще после смерти Вики его почти не видела, а потом в квартиру въехали новые люди.
— А у вас случайно нет его фотографии?
— Так у вас же в МВД все паспорта должны быть, — удивилась Элеонора. — Сейчас посмотрю, у нас тут фотограф-любитель жил раньше, все щелкал, а потом раздавал карточки.
Коты дружно потянулись за хозяйкой в комнату, а Лиля сказала:
— Интересно, что было такого в отчете патологоанатома, если Виктория погибла в аварии?
Я посмотрел на время и ответил:
— Скоро узнаем.
Элеонора вернулась со стопкой фотографий и, надев очки, начала их просматривать. Наверное, действительно было проще снова напрячь опера.
— О, в профиль, но есть, — протянула мне Элеонора фото и ткнула пальцем в белобрысого парня.
Ничего знакомого в его лице я не рассмотрел и передал фотографию Лиле. Она долго всматривалась, нахмурившись, а потом подняла на меня глаза.
— Лицо знакомое, но не могу вспомнить. Я его определенно где-то видела. Можно взять? — спросила она у хозяйки.
Элеонора кивнула и добавила:
— Знаете, это, наверное, не важно, но у Ваньки аллергия на котов. Один раз он ко мне заходил за чем-то, не помню уже, так сразу расчихался и прослезился.
Действительно, информация вряд ли нам поможет. Я так еще больше запутался после этого разговора. Почему Рихтер и смерть его сестры заинтересовали Родионова?
Мы попрощались с Элеонорой и вышли на улицу. Лиля все еще хмурилась — думала. В машине я сказал:
— Рихтер, можно сказать, твой ровесник, вы могли учиться в одной школе, пересекаться в одной компании, вот ты его где-то и видела.
