- А не много ли ты о себе думаешь?
Думала я в последнее время очень много, но сейчас опиралась только на ощущения. Но его последние слова немного выбили почву из-под ног. Я много о себе думаю? А он что? Чертов сноб.
Рядом с ним появлялось желание что-то доказывать, вести себя неправильно, только бы получить не обычное безэмоциональное общение, а выбить его из зоны комфорта.
Не знаю, что я сейчас творила, но подошла к Калинину и, отставив его чашку в сторону, облокотилась на стол. Он даже не пошевелился - просто наблюдал за моими действиями и как будто ждал, как далеко я могу зайти.
А я... Я думала, что он меня остановит в самом начале. Наши лица были очень близко, и я снова почувствовала этот запах цитрусов и соленого моря. Извините, Андрей Григорьевич, но даже ваше показное безразличие меня не остановит. Я привыкла идти до конца.
Когда я двумя пальцами прикоснулась к его губам, Калинин наконец перехватил мою руку, крепко сжав запястье. Мы смотрели друг другу в глаза, так близко, так старались быть равнодушными. И как будто испытывали друг друга. Кто первый сдастся? Уж точно не я, да и Андрей Григорьевич, судя по всему, не собирался.
Мы молча говорили друг с другом. И понимали, что это игра. Он раскусил меня еще до того, как я приступила к действиям. Он позволил мне зайти настолько далеко... Только зачем?
Я перевела взгляд на его губы и почувствовала, как усилилась хватка на моем запястье. Он меня остановит. Должен. Иначе никак быть не может. Я свое фиаско не признаю. И он должен это понимать. Пусть мы и знакомы около суток, но он же все-таки психолог!
Между нашими лицами остался сантиметр. Я чувствовала его дыхание, пропитанное кофейным запахом, и аромат туалетной воды. И сразу представила себя под лимонным или апельсиновым деревом в Сорренто с чашкой кофе в руке.
Кто кого переиграет? Увы, я начала проигрывать, потому что желание прикоснуться к его губам отдавалось покалыванием в кончиках пальцев и странной тяжестью в груди. Почему раньше такого не было? Я не была никогда помешана на запахах, не чувствовала трепета от предвкушения поцелуя...
А Калинин за все время, которое, казалось, растянулось на часы, даже не пошевелился. Да, ждет, не верит.
Я прикоснулась своими губами к его, совсем легко, едва ощутимо...
И тут Андрей Григорьевич вернул меня с небес на землю:
- И кто кому здесь нравится?
Я резко отстранилась, хоть моя рука до сих находилась в кольце его пальцев, и сказала:
- А вы не больно сопротивлялись.
- Не делай преждевременных выводов. А теперь надо ехать, иначе из-за тебя я опоздаю.
- Вы невыносимы, - бросила я.
- О, а я думал, что мы уже перешли на «ты», после всего того, что между нами было.
Я развернулась в узком коридоре по пути из кухни, и Калинин, не ожидая этого, налетел на меня. Удар локтем о стену был болезненным, но показался ничтожным в сравнении с теми эмоциями, что лавой бурлили внутри.
- Между нами ничего не было и не будет!
- Наконец-то! - усмехнулся Калинин. - До тебя все-таки дошло.
Мне бы развернуться и уйти, но опять какой-то внутренний демон толкал на безумства. Я толкнула Андрея Григорьевича к стене и, приподнявшись на носочках, поцеловала. Нет, не просто поцеловала. Я укусила его за нижнюю губу, и когда он с намерением что-то сказать открыл рот, проникла в него языком, обхватив Калинина за шею.
Клянусь, он этого не ожидал. Растерялся, но только на мгновение. Но и этого мне хватило, чтобы понять: игра окончена.
Калинин перехватил мои руки чуть выше локтей и почти оттолкнул от себя. На месте укуса, ближе к левому уголку, его нижняя губа припухла. А его глаза... Они метали молнии, хоть Андрей Григорьевич и старался казаться спокойным.
- Ты что делаешь, девочка? - тихо спросил он.
Я подняла на него невозмутимый взгляд и ответила:
- Зато я убедилась, что вы не импотент. Ну, почувствовала точно. Может, вам в холодный душ, а то еще студентки неправильно поймут?
А он все так же невозмутим. Даже ответить не пожелал. И почему меня это так задевает?
Глава 12 Андрей
Что делает эта девчонка? Она как будто провоцирует меня, и мое нежелание поддаваться на провокацию ее еще больше раззадоривает. Я серьезно думал, что не смогу сдержать член в штанах, когда она приближалась ко мне, когда только коснулась губами. Я еще думал, было ли это прикосновение или мне показалось. Но в коридоре... да черт же возьми! Что за напасть? Почему я позволил этому безумию так далеко зайти?
Нельзя... Ни в коем случае...
Я видел, что она пытается что-то доказать. Только кому? И я сам виноват. Седина в бороду - бес в ребро?
Она играла со мной. Я понимал. Не поддавался. Но, признаться, это было приятно. Давно не было подобного...
Она мне нравилась? Да. Своим напором, максимализмом, своей уверенностью. Но мне не нравилось, что она переходила границы.
Мы молча спустились вниз, к подъезду, и я спросил:
- Куда тебя подвезти?
- К вам на лекцию, - пожала она плечами.
- У меня зачет, и тебе там не место.
- Тогда оставьте меня здесь.
И к чему это было? Она думала, что я начну ее уговаривать? Не дождется. Перегнувшись, я открыл дверь, отстегнув ее ремень, и сказал:
- Счастливо.
Карина на меня посмотрела, как будто снова собираясь уколоть, но просто вышла из машины. Так лучше, так правильнее. Я же ей сказал, что позвоню, когда человек Ратомского достанет сведения. Пусть снимет номер в гостинице, подождет...
Блядь! Полный бред, но я хочу вернуться обратно.
Остановившись перед институтом, я посмотрел в блокнот. За полчаса справлюсь. Может, я действительно старый дурак, но хочу вернуться домой. Мне просто-напросто нужна перезагрузка.
Студенты сидели уже на местах, когда я вошел в аудиторию, и читали явно скачанное из интернета. А ведь я им задал написать про любовь, могли бы немного импровизации добавить.
- Все готовы? - спросил я.
Конечно, ответа не последовало. Они вроде и все готовы, но никто в этом не признается.
- Ладно, вы сами так решили. Сдаем подписанные работы и ждем результатов к концу сессии.
- А так можно? - спросил парень в конце аудитории.
- Можно. У нас еще с вами лекции по психологии управления на этой неделе, так что готовьтесь мне сами рассказать о принципах управленческого общения, а я пока проверю ваши работы по общей психологии.
Со всех концов аудитории послышались тяжелые вздохи. Нет, я просто не могу. Да я и не хочу вести лекцию, принимать зачет. Все к черту!
