А тут просто крышу сорвало.
Никогда не думал, что баба может так бесить и возбуждать одновременно. И именно от этого непонимания, неспособности разобраться в себе я просто слинял после всего, что случилось. Интересно, а что бы было, если бы остался?
Что же, этого уже не узнать.
Блядь, может, поговорить с ней?
Ага, очень мило получится! Я не хотел тебя трахнуть, но хотел тебя трахнуть. Полное дерьмо!
Черт знает какая по счету за эту неделю ручка треснула у меня в руках, и тут же в дверь раздался стук.
— Да?
— Ярослав Владимирович, — вошла в кабинет Ирина. — Тут документы принесли.
— Давайте, — сказал я.
Она положила документы передо мной на стол и спросила осторожно:
— Может, кофе?
Я отрицательно покачал головой. И так уже наполовину состою из кофеина и никотина, хотя курить бросил лет десять назад.
— Ярослав Владимирович, — обернулась Ирина уже в дверях, — скажите… — она замялась. — Впрочем, нет… Ничего.
— Вернитесь!
Секретарша вздрогнула и, опустив голову, вернулась к столу. Я поднялся и подошел к ней, глядя, как она нервно теребит пуговицу на блузке.
— Как вы думаете, — подняла она наконец-то глаза на меня, — могла Алиса не сама?.. Ну, то есть мог ли ее кто-то?..
Ирина не произнесла это слово, но я понял. Только вот откуда такие мысли? Спустя почти три месяца. Или она их все это время носила в себе и только теперь решила поделиться?
— Откуда выводы? — спросил я, нахмурившись.
— Где-то неделю назад я разговаривала с ее психологом… — неуверенно начала Ирина, а я сжал пальцами край стола, всерьез подумав, что деревянный краешек отколется под моей рукой.
— И?..
— Я не знаю, как так вышло, но именно при встрече с Диной Анатольевной у меня и возникла эта мысль.
— И о чем вы говорили?
Ирина нахмурилась, а потом вроде как сама удивилась:
— Да ни о чем. И что-то новое она вряд ли бы от меня услышала. Уже знала все.
— Что она знала?
— Я думаю, она разговаривала с кем-то из института, где мы с Алисой раньше работали.
Ну, сука! И не боялась же, продолжала копаться в нашем прошлом. Снова появилось желание свернуть ее тонкую шею, услышать хруст позвонков.
— Ирина, поверьте, — как можно спокойнее сказал я, — следствие пришло к выводу, что это самоубийство, как бы мне самому не хотелось в это верить.
— Конечно, — кивнула она. — Я пойду?
— Идите.
Интересно, она продолжает удовлетворять свое любопытство или успокоилась? И, в принципе, ей не обязательно было устраивать допросы в институте. Одного человека для рассказа всей истории хватило бы.
Я набрал номер Калинина, стараясь не сломать очередную ручку, и, услышав ответ, сказал:
— Добрый вечер, Андрей Григорьевич.
— Ярослав Владимирович? — удивился он. — Чем обязан?
— Скажите, что вы рассказали Дине Сивцовой обо мне, об Алисе?
Повисла небольшая пауза. Не поверю, что Калинина можно выбить чем-то из колеи, а время на расшаркивания и раскланивания терять не хочу.
— Вы знаете, — все тем же ровным тоном продолжил он, — в работе консультирующего психолога есть такое понятие — конфиденциальность называется, так что от меня Дина Анатольевна о вас и вашем прошлом точно не могла узнать. А что касается Алисы, то я за десять лет виделся с ней два раза, а ворошить прошлое, тем более рассказывать о нем не в моих правилах.
И как заливает. Прямо заслушаться можно. Да и придраться не к чему.
— Андрей Григорьевич, вы с ней спите? — вырвалось у меня, причем даже как-то резко.
Калинин усмехнулся в трубку и все так же спокойно продолжил, сразу догадавшись, о ком я говорю:
— Ярослав Владимирович, я не тот человек, который поставит на кон свою репутацию и карьеру из-за красивых глаз и обалденного отсоса. А Дина Анатольевна, насколько мне известно, счастлива в браке. Поэтому мне и не понятно, почему в вашем голосе проскользнуло такое раздражение вкупе с ревностью.
Как меня задолбали эти чертовы психологи, которые считают, что знают все и обо всех.
— Вам показалось, Андрей Григорьевич. Спасибо за содержательную беседу, — теперь сарказм я даже не пытался скрыть.
— До свидания, — попрощался Калинин и повесил трубку.
Слова о карьере заставили поверить ему. Значит, не он. Значит, она довольно-таки напряглась, чтобы собрать информацию. Просто интерес или что-то большее?
Думать я больше не мог, катастрофически начала раскалываться голова. Подписав документы, взял пиджак и вышел из кабинета.
— До свидания, Ирина, — кивнул я секретарше.
— До завтра, — ответила она, выключая компьютер.
Не знаю, как доехал до дома. Виски сдавило тугим обручем, затылок просто ломало, а перед глазами периодически появлялись темные пятна. Надо было бросить машину возле офиса и ехать на такси… Много чего надо было сделать по-другому, но уже не переделаешь.
Свернув на свою улицу, я почувствовал, как голову атаковал новый приступ уже пульсирующей боли. Поэтому и едва не въехал в перекрывший заезд в гараж автомобиль. Бля, какого черта? Сейчас еще искать какого-то придурка, купившего права.
Только искать никого не пришлось.
Одновременно с моей открылась и дверь мешавшей попасть в гараж машины.
Я даже не удивился. Я просто охренел, уже приписав себе галлюцинации.
В меня уперся медовый взгляд, такой равнодушный, что даже не по себе стало. Хотя взглядов я повидал разных, даже таких, которые могли заставить колени подкашиваться. Но в этом не было ничего, что я ожидал увидеть: ни злости, ни ненависти, ни обиды.
А у меня, наверное, был совсем охуевший вид. Мы с минуту смотрели друг на друга, а потом она сделала шаг ко мне, еще один, еще… Пока не оказалась почти вплотную ко мне.
Глава 2. Ярослав
Она так близко, что нарушает все мыслимые дистанции. Уже знакомый пряный запах ударил в ноздри, и я как наркоман вдохнул глубже, продолжая смотреть в ее равнодушные глаза.
— Ты долго на меня пялиться будешь или скажешь что-нибудь? — спросила она ровным голосом.
Она не имитировала свое спокойствие. Взгляд, голос, движения — ничего не намекало даже на хоть какую-нибудь эмоцию.
— Дар речи потерял, что ли? — легкая усмешка коснулась ее губ, но глаза остались все такими же бесстрастными.
— Есть немного, — ответил я.
Признаться, даже не немного, а основательно.
