А я, решив не терять времени, поехал к Калинину. Без предупреждения. Но так и лучше. Не отвертится от разговора.
Только Андрей Григорьевич открыл дверь, как в нос тут же ударил знакомый запах. Твою же мать, она здесь. Даже не удивлюсь, если еще и в постели. Так, стоп! Меня вообще не должно волновать, с кем она трахается.
— Ярослав Владимирович? — удивился Калинин. — Чем обязан?
— Есть разговор, но, кажется, я вам помешал…
В глазах напротив появилась усмешка. Неужто он опять услышал несуществующие нотки ревности в моем голосе?
— Что вы? Проходите.
Надо было просто договориться с ним о встрече и уйти, но я переступил порог и сбросил обувь. Она сидела на кухне и, увидев меня, сначала зависла ненадолго, а потом залпом осушила полбокала коньяка.
— Дина Анатольевна, — кивнул я.
— Ярослав Владимирович, — сквозь зубы процедила она.
Калинин принес мне стул и улыбнулся:
— Присаживайтесь.
Вел он себя довольно дружелюбно, но каким-то долбанным шестым чувством я почувствовал, что она успела многое наговорить. Интересно, о том, что я ее отымел в отделе полиции, тоже?
Возле ножки стола стояла одна пустая бутылка, вторая — на столе, наполовину полная или пустая, тут уж с какой точки посмотреть.
— Выпьете? — предложил Калинин.
— Я за рулем.
Ну и какого хрена я тут сижу? Поговорить явно не получится, и Андрей Григорьевич не идиот — сам это понимает. Ладно, раз уж пришел и еще устроился за столом, то сбегать точно не стану. Как в прошлый раз.
— Кофе? — не сдавался хозяин.
— Можно, — ответил я.
Она не смотрела в мою сторону, да и я ее игнорировал. Может, это и правильно — сделать вид, что ее здесь нет, что она пустое место?
Но взгляд искоса то и дело возвращался к ней. Она накручивала пальцами руки прядь волос возле уха и чертовски сексуально посасывала дольку лимона. Блядь! Все-таки надо было ее трахнуть — сейчас бы не думал о таких вещах. Или лучше даже не ее, а так кого-нибудь. Список-то моих контактов довольно объемный.
— Косоглазие заработаешь, — тихо сказала она, так, чтобы услышал только я.
— Пошла к черту, — ответил одними губами.
Калинин поставил передо мной чашку и потянулся к бутылке. Ничего не спрашивал, как будто я захожу к нему на кофе каждый день.
Она поднялась через минут пять. Конечно, ситуация явно не очень. Все молчали, только бросали друг в друга взгляды, быстрые и почти незаметные.
— Я пойду.
Несмотря на немаленькое количество выпитого коньяка, выглядела она почти трезвой.
— Вызову такси, — поднялся следом за ней Калинин.
— Не стоит, я сама, — подняла она руку и вышла в коридор.
Андрей Григорьевич проводил ее и вернулся.
— Ну что, Ярослав Владимирович? Что хотите узнать?
— А вы проницательны, — равнодушно заметил я. — А что вы готовы рассказать?
— Ничего. Точно так же, как я ничего не сказал ей о вас.
Калинин налил себе еще коньяка и задумчиво начал вертеть бокал в руках. Но опять нутро просто кричало: «Это не этика, а защита!»
Он защищал ее. А значит — любил. Неизвестно, какой именно любовью, но она имело место быть.
Блядь! Просто Анжелика, которая маркиза ангелов, ради которой мужики шли на плаху, жертвовали собой и в которую влюблялись с первого взгляда. Будь я романтиком, присвистнул бы с восхищением: «Роковая женщина…»
Довелось прочитать, когда осилил уже всю библиотеку Алисы в старой квартире.
Только вот она была обычной. Такой же, как другие.
— Она вам не враг, Ярослав Владимирович, и отыгрываться на ней не стоит. Все мы не подарки, поверьте моему опыту, но Дина не плохой человек. И явно не желала зла ни вам, ни Алисе.
— Спасибо за содержательную беседу, — усмехнулся я, отодвинув стул. — Но, может быть, вы ее слишком плохо знаете?
Калинин пожал плечами, но промолчал. И весь его вид говорил, что он знает ее лучше меня.
Твою же!.. Ну нет же у нее колокольчиков между ног! Что же в ней тогда такого особенного? Я вспомнил, спускаясь по лестнице, как на нее смотрел Вадим, будто не замечая ничего вокруг, как ее защищал Калинин, взвешивая каждое слово.
Она как будто имеет магическое воздействие на окружающих ее людей. Вот только я сомневался, что таким, как Калинин, можно манипулировать. Что же ты за человек, Дина Сивцова?
Я остановился возле машины и закурил. Думать мешал какой-то странный звук, от которого снова начинала болеть голова. Секундный скрип, секунды три тишины. Железо. Это звук заржавевшего железа.
Свет тусклых фонарей едва пробивался до середины двора, где находилась детская площадка. Но почему-то я пошел туда, на этот скрип. И даже не удивился. Я как будто уже постоянно иду за этим запахом, даже не чувствуя его. (2540b)
Она стояла на качелях. Именно стояла, а не сидела. И даже не держалась руками, держа носок одной ноги на краю сидения, а второй — на краю спинки. Идеальный баланс. Чуть левее, чуть правее — падение. Угол наклона спинки тоже рассчитан точно — сорок пять градусов.
Она заметила, как я остановился возле дерева, привалившись к нему плечом, и грациозно спрыгнула на землю. Сунув руки в карманы спортивных брюк, подошла, остановившись сбоку, и сказала:
— Отвези меня домой.
— К тебе или ко мне? — спросил я.
Она не ответила, просто пошла дальше. Я обернулся и увидел, что она сидит на капоте моей машины.
Опять играть вздумала? Ну-ну, посмотрим.
Или…
Черт возьми, или я уже становлюсь параноиком?
Глава 7. Дина
Я специально ждала его. И он это понял. Но по-другому и не могло быть — слишком умен, слишком расчетлив. Всего в нем было слишком…
Но как он наблюдал за моим показом на качелях… Я не видела в темноте, но чувствовала. Приходилось импровизировать, потому что его появление у Калинина я не могла предвидеть. Но импровизация мне лучше всего и удается обычно.
И на этот раз Ратомский не послал меня, даже когда я нагло уселась на капот машины. А уж вопрос, куда мы поедем, окончательно дал мне преимущество. Я поняла — он не просто хочет меня, а хочет меня узнать.
— У тебя выпить есть? — спросила я, открыв дверь авто.
— Есть, — кивнул он.
И больше ничего не спрашивал. Просто гнал машину в направлении своего дома. И мы оба не знали, что будет дальше, потому что так и не разгадали друг друга. Я не удивлюсь, если он высадит меня у ворот и пожелает спокойной ночи. Это рулетка. Это как приставить к виску револьвер с одним патроном в барабане.
