Когда мы вышли, я подошел к краю серпантина и остановился, глядя вниз.
Возможно, я ее понимал. Ее бешеное желание получить дозу адреналина. Сколько раз я хотел сдохнуть, сколько раз хотел сброситься с такой же дороги. Я сложил руки, потерев ладони друг о друга. И эта липкость, осевшая от влажности, напомнила мне кровь.
Я даже забыл о ней. А она ждала, стоя довольно далеко. Спиной я тоже чувствовать умею.
Какого хрена я все-таки сюда приехал?
Понятно какого… Когда ее руки обвили меня, я как будто понял, что ей идет эта страна, хоть и далеко от Индии, а долбанный медовый голос, отдавшись вибрацией в шее, прошептал:
— Если не хочешь…
Почему все с медом ассоциируется? Я ненавижу мед! Он слишком сладкий, слишком аллергенный, но именно он когда-то меня и спас. Точнее его свойства. И эта женщина была самым настоящим медом — принимаешь как лекарство, а потом уже задыхаешься от анафилактического шока.
Я повернулся и сделал шаг назад, увлекая ее за собой. Она не боится — я видел. Но спиной чувствовал смерть. Казалось, что можно упасть в ее объятия. И да — это был чистый адреналин. Шаг вправо, шаг влево…
И я сделал этот шаг. Она на секунду вцепилась в мои плечи слишком сильно, туда, где еще остались следы ногтей. Падать — так вместе…
Глава 15. Дина
И этот придурок еще меня назвал ненормальной?
Я бы его убила, но вдруг почувствовала, что это. Поняла, чего не хватало.
Одно дело, когда ты знаешь и ждешь, другое — неожиданность.
Все это пронеслось в голове молниеносно. Я думала, что падение продлится дольше, но это была секунда. И снова почва под ногами.
— Не думал, что ты зажмуриваешься в таких ситуациях, — услышала я смешок в ухо и открыла глаза.
Мы все еще были на краю, только теперь на метра два ниже дороги. Была бы твердая поверхность, переломали бы ноги.
— Ты псих, — сказала я.
— Ошибаешься. Я просто расчетлив. Ты не успела оценить рельеф, а я успел. Так что риск был минимальным. Для меня, но не для тебя. Знание — сила, незнание — страшно. И как ощущения?
Он был таким спокойным, как будто не бывает непредвиденных обстоятельств. Этот клочок земли мог нас не выдержать, в конце концов. Ратомский мог не успеть схватиться за выступавший корень.
Да долбаных шансов выжить было минимум. И все-таки это было незабываемо. Впервые у меня чуть сердце не выскочило из груди. Фигурально, конечно.
— Шикарно, — посмотрела я наверх, — только как мы поднимемся обратно? Или ты снова все просчитал?
Наверное, я несла чушь. Только в этот момент я не понимала, что именно меня так потрясло.
— Вниз спустимся, — пожал Ратомский плечами, — а потом поднимемся там, — указал он рукой на довольно-таки приемлемую тропу.
Он серьезно? Да на спуск вниз уйдет полдня. Останутся ли силы для подъема? Я снова посмотрела наверх, прикидывая, можно ли сократить время возвращения. Но стоило признать — он прав. Мы были близко, но я бы в жизни не подтянулась.
— Как ты это сделал?
— Все просто, только убери свои когти, а то как-то дискомфортно.
И я поняла, что так и не смогла разжать руки. Пальцы как будто онемели, застыв на мужских плечах. И когда я все-таки убрала ладони, он не убрал свои с моей талии. Руки подрагивали, что было совсем незнакомо. В последний раз они дрожали, когда я уезжала от Ратомского к Калинину. Но тогда это было от других эмоций. Вернее, от невозможности их выпустить. А сейчас… Черт возьми! Это был страх, самый настоящий.
Я до сих пор боялась, что шаткий клочок земли под нами оборвется. Но я лишь сказала:
— Это ногти, а не когти.
— Нет, Дина, у хищников — только когти.
— Оставь философию, лучше расскажи…
— Ты боишься, — довольно улыбнулся он. — Ноги уже затекли? Ты даже не пошевелилась, с тех пор как мы приземлились сюда. Мне как-то всегда давались легко расчеты, а строительный опыт подсказал состав почвы. Плюс вес наших тел, расстояние до этого места, ускорение и сила удара о землю. Все просто.
— Чертов стратег! — я толкнула его в грудь и тут же схватила за руку, чтобы этот идиот не свалился вниз. — Что-то еще рассчитал?
— Нет, только увидел, — все так же равнодушно пожал он плечами.
Надеюсь, увидел он не мое замешательство.
— И что же?
— Гремучую змею прямо за твоей правой ногой. Только она даже голову не подняла, когда мы оказали рядом с ней, а вибрация от приземления должна была быть ощутимой…
— Так, может, она дохлая?
Честно, я не поверила. Еще раз хочет сработать на эффект неожиданности? Ни черта больше не выйдет. Уже научена. Гремучая змея бы сообщила о своем недовольстве трещоткой. Или давно бы пострадала от укуса моя лодыжка.
Но Ратомский продолжал спокойно смотреть мне под ноги, а потом предположил:
— Судя по тому, что я узнал о животном мире из своих наблюдений, она, как это правильно сказать, — задумался он, — в положении. А теперь, товарищ психолог, сделайте выводы…
Где-то минуту я не могла сообразить, что от меня требуется, а потом чертыхнулась:
— Твою же! По законам животного мира, где-то рядом вскоре должен появиться разъяренный папаша. Давай сваливать отсюда!
— Ну а что? Укус гремучей змеи в месте, где на сотню километров в радиусе нет больницы, довольно экстремальное развлечение.
Но все же Ратомский начал спускаться, то самостоятельно делая выемки для ног, то ступая на уже созданные природой. Я двигалась за ним шаг в шаг. Как будто доверилась. И это казалось чертовски забавным. Но все остальное уже нет…
Мы спустились вниз, и я сказала:
— Больше не могу.
Ноги едва чувствовала, голова кружилась, каждая клетка тела просто ныла от боли. Я села прямо на какой-то мелкий кактус, кажется, но было плевать. Ратомский выглядел свежее, и меня ужасно бесило положение. Я выгляжу просто тряпкой на его фоне! Но держалась до последнего. И он это понял, присев рядом и усмехнувшись:
— Я думал, ты раньше сдашься.
— Опыта нет в подобных прогулках, — съязвила я.
Он не оценил. Посчитал это камнем в свой огород, повернулся, и в следующее мгновение мне показалось, что сейчас он меня задушит точно.
— Прогулках? Знаешь, прогулка — это наш сегодняшний день, но даже из него ты ничего не вынесла. Идем дальше. Надо еще подняться.
Впервые захотелось поныть и на ручки. Но я даже проигнорировала протянутую руку. Ратомский усмехнулся, и мы продолжили путь.
Только он ошибся. Я поняла. Он просто хотел мне показать, что адреналин не там, где ты, допустим, видишь эту экстремальную цель и идешь к ней по прямой дороге, а там, где не знаешь, что тебя ждет за следующим поворотом. Змеи, падения, нож в спину… Он показал мне то, что пережил сам. Он мне сказал своими действиями, что я просто скучающая идиотка, которая мается дурью от безделья. И хоть я готова была снова сдаться даже в самом начале подъема, но не могла доставить ему такое удовольствие. Он не сделает меня до конца.
