И тут я увидел, как из дверей здания на противоположной стороне дороги начинают выходить молодые парни и девушки. Курят, смеются, идут к машинам и на остановку. Я посмотрел на вывеску — университет. Почему бы и нет? Если там нет системы пропусков, то хотя бы согреюсь. Перебежав дорогу, немного помялся у дверей и все-таки потянул на себя за белую пластиковую ручку.
Я даже опьянел от тепла. Меня немного повело в сторону, голова закружилась. Но это от голода и недосыпания. Главное теперь — затеряться среди студентов, найти какой-нибудь укромный уголок и отогреться. Я шел по коридорам, глядя на таблички на дверях. Деканат, аудитория, аудитория, аудитория, кафедра, снова аудитория. В конце концов, мне все-таки повезло. В конце коридора на втором этаже нашлась узкая дверь без опознавательных знаков. Я нажал на ручку и приоткрыл. Если там кто-то и будет, то просто извинюсь и скажу, что ошибся. Но за дверью была лишь маленькая комната, даже каморка, наполненная ведрами, швабрами, тряпками, химсредствами. Слава богу!
Я устало опустился на пол, притянув ноги к груди, и сам не заметил, как уснул. А разбудил меня женский визг. Я вскочил на ноги, наверное, быстрее, чем проснулся. Полная блондинка в очках вопила, глядя на меня. Тут же я услышал стук каблуков, и уже другой голос спросил:
— Катерина Стефановна, что?
В дверном проеме появилась женщина, полная противоположность первой: худощавая, темноволосая, молодая.
Тогда я впервые и увидел Алису…
Глава 3. Дина
Я вернулась домой за пару минут до приезда Вадима. Бросила взгляд на оставленную на кухонном столе коробочку с кольцом, снова подумав: «Что ж ты меня, Алиса, так подставила?»
Едва успев забросить своеобразный презент в сумку, услышала, как поворачивается ключ в замке.
— Привет, — привалилась плечом к шкафу-купе, глядя на Вадима.
— Уже вернулась, — не спросил, а скорее констатировал он.
— Только что.
Я взяла у него из рук пальто, чтобы повесить в шкаф, когда Вадим вдруг притянул меня за локоть к себе и обнял, сказав при этом:
— Я бы не пережил, если бы потерял тебя.
И что это на него нашло? Такое ощущение, что я смертельно больна. Но это всего лишь последствия похорон. Я понимала. Даже если это не близкий человек, атмосфера тяжести и мысли о потерях все равно присутствуют.
— Вадим, — я погладила его по щеке, — давай без переносов.
Он отпустил меня и спросил:
— Так что там за история с кольцом?
— Ошиблись адресом. Я вернула его в курьерскую службу.
Зачем я соврала? Сама не поняла, если честно. Но нагружать этим еще и Вадима, который был, скорее всего, на похоронах Алисы, не хотелось. Может, и вовсе пронесет. По дороге домой я уже отпустила эмоции и начала думать. Ну и что, что я консультировала его жену? В этом же нет ничего криминального, как и сказал Калинин. Да и наверняка Ратомский знал об этом. Обычно подобные люди контролируют все. Только выходка Алисы с кольцом не совсем понятна. Чего она от меня ждала? Почему я? Бред сумасшедшей? Нет, такой она не была. Очень умная, начитанная, интересная, пусть и с некоторыми проблемами. Но уже, наверное, все равно.
Надо просто забыть и надеяться, что Ратомский не обвинит меня снова во всех смертных грехах.
Я и забыла. На два месяца.
Он зашел как к себе домой, вальяжно сел на стул напротив меня и посмотрел с ухмылкой. Я выдержала этот взгляд, ждала, пока он начнет говорить, хоть и знала, почему он здесь.
Мы рассматривали друг друга, кажется, целую вечность. Я отметила, что он красив, правильно красив. Только вот эти глаза с их отвратительным цветом искажали картину. Они были почти зеленые, но оттенок напоминал болотную жижу, грязное болото. Я, наверное, слишком долго смотрела в них и почувствовала, как меня это самое болото меня и затягивает. Лучше бы я и дальше видела его только на фотографиях.
Дыхание резко сбилось, по телу как будто прошла волна холода. Я повела плечами, что не укрылось от его внимательного взгляда.
Так не должно быть. Нет! Это моя территория. Так почему же он чувствует себя здесь хозяином?
Ну что же… Включим профессионала.
— Здравствуйте, — улыбнулась я и посмотрела в ежедневник, хоть и знала, кто передо мной. — Вы, кажется, не записаны.
Он наклонил голову и продолжил меня сканировать. Я привыкла к разным взглядам, их столько за годы практики повидала, что мало чем меня можно удивить. Но это… Боже мой, этот взгляд меня выворачивал. В нем соединилась и маниакальность, и интерес, и ненависть, которые пытались спрятаться на дне океана равнодушия.
— Я не записан, но сбрось уже свою этическую маску. И будем говорить по делу.
Главное, не поддаваться на провокации. Я понимаю, что он пытается вывести меня из себя. Но мы продолжаем играть, улыбаться друг другу...
— Извините, — сказала я с улыбкой, — но у меня новый клиент через десять минут, так что вам лучше записаться на другой день.
— Дина Анатольевна, вы же понимаете, что я просто так не уйду?
Конечно, я все понимала. Может, надо было поговорить с ним, все объяснить? Но я не сделала… Тогда, может, все последствия — моя вина?
Ладно. Продолжим.
— Вы не представились, — сказала я ему, на что он рассмеялся.
— А это необходимо? Или ты даже не знаешь, кого назвала психопатом?
Один-ноль в его пользу. Продолжим.
— Ярослав Владимирович, я вас так не называла. Или вам так не дает покоя та статья? Я к ней не имею никакого отношения.
— Не строй из себя бедную овечку. Тебе это не идет.
— Простите, мы перешли на «ты»?
Вот так! Быстро из себя выходит. Я не боялась. Ну что он мне сделает?
— Заткнись, — бросил он. — Что тебе говорила Алиса?
— Какая Алиса? — подняла я брови, сыграв удивление. Надеюсь, получилось хорошо.
Но повел себя Ратомский неожиданно. В доли секунды стул, на котором он сидел, оказался на полу. Я даже не успела отреагировать, пока он огибал стол. Понимание всего пришло, когда он сжал мне горло и почти пригвоздил мой стул к стене. Но боль в затылке оказалась ничтожной в сравнении с тем, что я не могла дышать.
Еще чуть сильнее сдавить — я труп. Я вцепилась обеими ладонями в его руку, но она была каменной, даже впившиеся до крови ногти не ослабили эту железную хватку.
— Слушай сюда, сука, или рассказываешь все по-хорошему, или будем действовать по-плохому.
Я смогла вдохнуть, чтобы ответить. Он позволил.
— Да ты точно псих.
Это были не те слова, которые он ожидал услышать. И как Алиса с ним жила? Неандерталец чертов.
