— Аморе.
Но тут же убрала эту бутылочку, сказав еще что-то.
— Она говорит, что любовь тебе не нужна. Уже нашла, — перевела ее внучка. — А вот это, — подала мне из других рук пузырек, — просит выпить. Денег не надо.
— Что это? — спросила я.
Снова послушав испанскую речь от пожилой женщины, дождалась невнятного перевода:
— Это тебе поможет. Так бабушка сказала. А она никогда не ошибается.
Интересный эксперимент. Я залпом выпила жидкость зеленого цвета. Или нет, болотного. Только отдавало совсем не болотом — очень приятно.
— Vete, — махнула рукой женщина.
Да, пора идти. Она знала — я не верю. Но почему-то именно меня позвала.
Я достала деньги, но услышала только гневную речь. Не понимала, но эмоционально чувствовала.
— Идите, пожалуйста, — попросила девушка, обняв бабушку за плечи.
И я вышла. Не знаю, что меня пробрало в тот момент, но, возможно, меня напичкали афродизиаком, потому что я сразу залепила Ратомскому:
— Идем в отель.
— Как скажешь, — согласился он.
А во мне проснулся бес. И этот бес хотел трахаться. Мы тем и занялись, едва переступив порог номера. Я не знаю, какой наркотой меня накачали, но я была не я. Мы сходили с ума в постели, мы не могли насытиться друг другом. День превратился в замкнутый круг: секс-душ-секс-секс в душе.
Примерно так мы и провели неделю. Это, наверное, был лучший отдых в моей жизни. Но все хорошее заканчивается. И мы оба понимали, что возвращение будет болезненным, но никто не хотел понимать эту тему.
Завтра. Уже завтра…
— Дина, что дальше?
Это вопрос ударил. Я его боялась, но и ждала.
Поднявшись с постели, ответила:
— Остался перелет. И все.
Он схватил меня за руку и сказал:
— Останься тогда со мной…
Я осталась. Несмотря на то, что мне почему-то было больно, я осталась. Он трахал, или даже любил меня, а я отвечала тем же.
Прости меня, Ярослав, но я иду до конца.
У нас осталась одна ночь, а я еще неделю назад могла уехать, получив свое. Но привязала, добила, а теперь сама себя чувствую дерьмово.
Трап самолета — конец.
Шереметьево — вот окончание нашей истории.
Я не мстила ему, как и обещала. Он сам себе отомстил. Тогда какого черта больно мне?
— Дина, — он остановил меня на выходе из здания аэропорта. — Будь со мной. Разводись.
— Зачем?
Ну же, скажи это. Скажи. И все!
— Ты нужна мне.
— А проще?
— Я люблю тебя, — он это сказал так, как будто сам не поверил, как будто это вырвалось бессознательно.
Теперь надо взять себя в руки. Я добилась своего. Я получила его. Но такое ощущение…
— Простите, Ярослав Владимирович, но я замужем. Курортный роман был великолепен, но это лишь секс. Я вас не люблю.
Я видела, как дернулась его щека. Больно? Мне тоже было.
— Дина… — в его голосе было предостережение.
— Нет, — я приложила палец к его губам, — ты обещал мне, помнишь? Больше никакой мести. А на твое слово я надеюсь, ты его не нарушишь. И я свое не нарушила. Я не мстила. Нельзя заставить человека любить. Это был твой выбор.
— Ты все это продумала заранее, я понял. Ты манипулятор от бога…
— Прости меня. Ты мне нравишься, но все закончилось.
Да, я получила все. Его любовь. Она мне и была нужна. Я и хотела этого. Чтобы отмстить и растоптать.
Только почему же самой так тошно?
Как будто и от меня оторвали кусок… Я не поняла, как это случилось, но плакать я не умела никогда. А вот сейчас соленая дорожка покатилась по щеке.
Нет!!! Стоп!!!
Только никакая психология тут не может.
Это жизнь.
Больно.
Но эта месть отозвалась болью и во мне.
Часть третья. Прощение
Глава 1. Дина
Я верила, что все изменится. Поначалу боль всегда сильнее, а потом притупляется. Притупляется, забывается, уходит куда-то глубоко. И с этим можно жить. Я верила — получится. Все станет по-прежнему.
Домой я попала в час ночи, предварительно позвонив Вадиму. Открыла дверь, стараясь создавать как можно меньше шума, но он не спал. Вышел в коридор, щурясь от света, и сказал:
— Привет.
Я постаралась улыбнуться и в привычной манере продолжить разговор:
— Привет. Блондинку успел домой отправить?
Шутки — это хорошая защита.
— Она была брюнеткой, — ответил муж, улыбнувшись, а потом притянул меня к себе и обнял. — Я скучал.
Я уткнулась в его грудь, чувствуя, как внутри все просто разрывается. Что ж хреново-то так?
Но ничего… Все пройдет. Обязательно пройдет, по-другому быть не может.
Только вот что-то внутри сломалось. Как будто с моей выплеснувшейся местью исчезли все чувства и эмоции. Его слова «я люблю тебя» отдавались набатом в ушах, а его взгляд… Я бы отдала все, чтобы забыть его. Но не помогало ничего. Я днями колотила боксерский мешок, выбрав уже другой спортзал, чтобы не столкнуться с Ратомским, окуналась с головой в чужие проблемы, набрав под завязку клиентов, вернула свою семейную жизнь к тому, какой она была раньше.
Но все равно что-то перегорело. Выключилось в тот момент, когда я уходила из аэропорта.
И сколько я могу обманывать себя? Сколько могу заниматься самовнушением? Ведь так, как раньше, уже не будет. Я старалась жить, но понимала, что жила в Боливии, не здесь.
И кому я сделала хуже? Себе или ему? Он сильный, он справится, а я больше не могу.
Ночи превратились в сплошную рефлексию. Чертова бессонница и мысли, мысли, мысли… Она просто пожирали меня. С каждым днем я чувствовала себя все более уставшей и разбитой и где-то через месяц поняла, что на грани.
Набрав номер Калинина, как только за Вадимом закрылась дверь, попросила:
— Давай встретимся.
— Приезжай, — еще сонно ответил Андрей Григорьевич.
Проще было бы поговорить не с ним, совсем не с Калининым. Но я боялась. На месте Ярослава я бы ненавидела, а увидеть ненависть в его глазах я хотела меньше всего. Пусть со мной останутся другие воспоминания.
И он не простит. Он считает, что все было ненастоящим, моей хитроумной игрой. И вряд ли какие-то доводы смогут изменить его мнение. Он будет только ждать нового подвоха. Больше он не совершит эту ошибку — не поверит.
