Калинин открыл входную и, прежде чем впустить меня в квартиру, окинул таким взглядом, что я уже пожалела, что пришла.
— Хреново выглядишь, Дина Анатольевна.
— Зато ты цветешь и пахнешь, Андрей Григорьевич.
Он наконец сделал шаг назад, позволив мне пройти. Только взгляд мне его все равно не нравился. Может, и зря я пришла к нему? Но больше не к кому. И я верила, что Калинин снова мне поможет.
Привычно расположившись на кухне, мы уставились друг на друга. Андрей все еще как-то странно меня рассматривал, а потом сказал:
— Жалуйся. Только не выборочно, а все и по порядку.
С каждым словом как будто груз с плеч падал. Выговориться — полезно. И Калинин понимал, что перебивать не стоит, иначе я замолкну. Я рассказала все, опуская только интимные моменты. Все-таки Андрею знать об этом не стоит. Упоминания, что секс был сногсшибательным, вполне хватит.
Когда я закончила говорить, Калинин еще немного помолчал, глядя куда-то в стену, а потом все же перевел взгляд на меня, спросив:
— А от меня ты что хочешь? Ты и сама хорошо проанализировала ситуацию, так что обойдемся без рекомендаций. Тебе нужны были только уши, я их предоставил. Это намного хуже, чем твоя адреналиновая зависимость, Дина. Здесь я не помогу. И ты сама себе не поможешь. Только вдвоем вы сможете решить эту проблему. Но твоя месть вылилась в то, что перевернуло судьбы многих людей. И пойми… Он человек, который не знал любви, именно вот такой любви между мужчиной и женщиной. Ярослав любил Алису, очень любил, но все-таки это была необычная любовь. А с тобой он почувствовал то, чего раньше никогда не испытывал. Я уверен, что это новинка в чувствах была для него полным диссонансом. И как он это пережил, учитывая, что ты выкинула… Дина, ты могла сотворить асоциального человека. И да, ты права, он тебе не поверит, даже если придешь с покаянием.
Все, хватит. Андрей прав. Я выговорилась, а слушать то, что и сама знаю, нет смысла.
— Спасибо, — сказала я, — у меня клиент через полчаса, так что пора.
Уже в дверях, пока я надевала туфли, а Калинин смотрел на мои ноги, он заметил:
— Я бы на твоем месте не носил такие высокие каблуки.
— Почему? — не поняла я.
— Вадима уже обрадовала?
Замерев с одной лодочкой в руке, я подняла глаза на Андрея, догадавшись, что он имеет в виду. Но я все списывала на акклиматизацию и стресс, но никак не на… Нет, быть не может.
— Ты о чем? — спросила я.
— Дина, у тебя немного опухли ноги — раньше ты эти туфли так не натягивала. Лицо хоть и уставшее, но стало круглее. При этом и грудь стала больше. Извини, — поднял он руки, — я мужчина, так что такие вещи отмечаю машинально. У тебя сильнейшие гормональные изменения в организме, поэтому предполагаю, что ты в положении. Только, Дина… — он замялся на минуту, а потом с сочувствием покачал головой: — Не надейся на чудо. С твоим диагнозом. Ты не сможешь выносить ребенка. Я не хочу нагнетать, но выкидыш неизбежен.
— Андрей Григорьевич, вы ошиблись. Это стресс.
— Конечно-конечно, — закивал он, но все же посеял во мне сомнение.
По дороге в офис я только и делала, что высматривала аптеки. Но быть того не может. А даже если и может, то Калинин прав. Не стоит уповать на чудо. Против природы не попрешь, а природа дала ясно понять — родить мне не суждено.
Глава 2. Ярослав
Наверное, даже еще одна пуля в грудь была бы приятнее, чем каждое ее слово и интонация, с которой она просто выплевывала фразы.
Молодец, Дина!
Что еще тут скажешь?
Но она была права, во всем права. Она не заставляла — это был мой выбор.
Так что мне мстить не за что. Да и слов на ветер я не бросаю. Раз обещал — сделаю. Просто забуду. Это легко…
Я думал, что будет легко.
Но она оказалась слишком глубоко во мне. И вырвать из памяти каждое мгновение, проведенное в Боливии, оказалось непросто. Я не мог поверить, что она притворялась. Это просто невозможно.
Я помнил каждый ее стон — ни в одном не было фальши. Я помнил, с какой отдачей она со мной трахалась — там не было наигранности. А когда она проводила постоянно пальцами по моей щеке… Черт возьми, в этом прикосновении было больше ощущений, чем в сексе. Ну не может человек так притворяться! Не может…
Но все-таки она ушла.
Курортный роман? Всего-то?
С глаз долой — из сердца вон. Только если у нее это получилось, то у меня пока не выходит.
Дни проходили в какой-то бессмысленной борьбе с собственной памятью. Работа, спортзал, алкоголь. Только ничто не помогало забыть медовый взгляд, который просто испепелил меня. Лучше бы я сдох тринадцать лет назад в чеченском подполе от пули, чем теперь медленно сходил с ума, вспоминая убийственные глаза.
Браво, Дина. Ты умно поступила, гениальный стратегический ход. Отомстила любовью за боль.
Где-то через неделю после приезда я понял, что меня тошнит даже от этого города. Что ж, давно я не проводил ревизию в филиалах. Почему бы и не покататься по стране? Отметя самолеты, поехал на машине. Иногда я проводил в дороге по несколько дней, но именно это и мне надо было.
Лента асфальта, мелькающие города и деревни, лесные массивы — голова немного становилась чище. Но лишь немного.
И возвращение неизбежно. Проветрился и хватит.
Сколько баб я трахнул за три недели, пока катался? Да черт их знает. И, блядь, я не помню ни одного лица. Одна была блондинкой, вроде бы довольно симпатичной, вторая — брюнеткой, да такой худющей, что я чуть мозоли об ее кости не натер. Но они стирались, забывались, как только я садился в машину и продолжал свой пусть.
А вот одно лицо никак не мог забыть.
И что в ней такого особенного?
Отрезвил меня кофе, выплеснувшийся на руку, когда машину тряхнуло на яме. Тыльная сторона ладони тут же покраснела. А боль с каждой минутой все больше усиливалась. Блядь, с каких пор на заправках стали подавать кипяток?
И вот стоило же только отвлечься и подумать о ней, как тут же получил ожог. Ненавижу суку!
До города оставалось километров десять. Я вдавил педаль газа и вскоре остановился возле небольшой аптеки. Внутри никого не было, кроме скучающего фармацевта.
— Дайте мне что-нибудь от ожога, — попросил я.
Видимо, девушке было совсем скучно, потому что она начала спрашивать, какой ожог: термический, химический; какая степень ожога и прочую хрень. Как будто я на допросе, честное слово. В итоге я просто показал ей руку и удостоился наконец-то понимающего кивка. Она отвернулась к стеллажу и начала искать нужное, когда я услышал стук двери за спиной и каблуков по плитке.
Я повернулся прежде, чем, наверное, сам успел осознать, зачем я это делаю. Вместе с разогретым воздухом улицы в помещение ворвался знакомый запах восточных пряностей. Да не может быть…
