- Домой возвращаюсь, - я мельком бросила взгляд на мужчину, замершего в дверном проеме, и снова переключилась на сбор вещей.
Сейчас-то они все не помещались, в отличие от того дня, когда я сюда приехала. А ведь думала, что впервые вижу и Германа, и его дом. И, кстати, так ни разу не поинтересовалась у Андрея, а за что же я ненавижу Полонского? Это был просто факт, и я его приняла.
Господи, как много мне еще придется вспомнить!
- Зачем? – не унимался Герман, как будто решил меня именно сейчас добить.
Три дня мы практически не разговаривали, видясь изредка в столовой. Он не приходил в мою спальню, а я не хотела выходить из замкнутого пространства, которое на эти три дня стало личным.
- Затем, что я хочу вернуться в свою обычную жизнь и забыть весь этот кошмар, - спокойно ответила, закидывая последнюю кофточку в сумку.
- Чем мой дом плох?
- Послушай, Герман, - я повернулась лицом к мужчине. – Давай не будем начинать.
- Просто объясни, - в его голосе слышалось безразличие, но я-то прекрасно знала, что это не так.
Да, у меня сейчас в башке полный сумбур, но то недолгое время, что мы провели с Германом под одной крышей, я вспомнила. Со всеми подробностями. Психиатр мне объяснил, что наша новая встреча с Полонским дала сбой в моих мозгах. А близость усугубила этот сбой. Ну и три дня я не принимала таблетки, которые мне дал Андрей.
Вот и начали всплывать обрывки воспоминаний…
Тот год, что эти умники ставили надо мной эксперименты, я уже не вспомню, да и нужно ли мне это? Они внушали то, что хотели, издевались, придумывая мне легенду. В общем…
- Я не могу стать прежней, - печально вздохнула, не отводя взгляда от Германа. – У меня не получится.
- И не надо, - он оперся о дверной косяк и сложил руки на груди. – Ты такой мне нравишься больше, - даже усмехнулся, только вот мне не до шуток.
- Ты очень опасный…
- Я еще четыре года назад тебя об этом предупреждал, - и снова твердый взгляд, а также стальной голос. – Но ведь что-то ты во мне нашла.
Это сложно объяснить, да и стоит ли пытаться? Для начала нужно собрать себя по кусочкам – снова вздохнуть полной грудью. Вернуться в тот мир, к которому я привыкла. Возможно, позже я и смогу ответить на все его вопросы, но пока лишь помотала головой из стороны в сторону.
- Дело не в том, что я считала тебя виноватым, - я сделал глубокий вздох, а затем резкий выдох, собираясь с мыслями. – Если бы не киллер, ты бы заставил меня сделать аборт.
- Не заставил…
- И плевать тебе на мои уговоры, - я перебила, не желая слушать его оправданья.
Тогда он все сказал.
Сейчас просто пытается меня остановить.
- Я растерялся сначала, - Герман оторвался от дверного косяка и сделал шаг вперед, засовывая на ходу руки в карманы. – В моем положении ребенок был… как бы тебе поточнее сказать…
- Обузой, - закончила я вместо него.
- Скорее, самым больным местом, - Герман проигнорировал мою язвительность, снова делая очередной шаг. – Ты тоже была больным местом.
- Круто! – я развела руками в разные стороны, но Полонский снова проигнорировал.
- Посмотри на себя, - усмехнулся, все так же не отводя взгляда. – До чего тебя довели, - сделал паузу, а я в ответ смотрела ему в глаза. – Из-за меня, кстати. Вольский прислал тебя сюда, потому что хирург хотел бабок. Наш любимый друг Сережа пообещал, что если все выгорит, то даст денег этому придурку на открытие собственной клиники. И если бы наша близость не спровоцировала твои воспоминания, то…
- Хватит! – я закрыла глаза, слушая, как колотится бешено сердце.
Он прав, черт бы его побрал. Во всем прав. Но принять я эту правду, увы, не могу…
- Я смогу тебя защитить только здесь, - услышала голос Германа рядом и резко открыла глаза, задирая голову.
- Я не смогу, - сделала акцент на первом слове. – К сожалению, - отвернулась, закрыла сумку и закинула ее на плечо. – Прости, но так будет лучше…
Он остался в комнате, когда я выходила в коридор. Чувствовала его прожигающий насквозь взгляд и не могла дышать. Сейчас такой сумбур в голове, но, как ни странно, внутренний голос пропал. Я за эти три дня перестала общаться мысленно сама с собой.
- Дурдом, - фыркнула, когда спустилась с последней ступеньки, и только сейчас почувствовала, как по щеке катится слезинка.
Давно я не плакала – уже и забыла, как это делается. Была каким-то бесчувственным чудовищем, ну и нахрена я ему такая ущербная сдалась?
- Снежана, мне приказано вас отвезти туда, куда скажете, - на улице меня поймал охранник и выхватил из рук сумку.
- На автовокзал, - кивнула, не в силах сопротивляться.
- Вы меня неправильно поняли, - мужчина закинул мою сумку в багажник и открыл передо мной заднюю дверь внедорожника. – До самого дома.
Хрен с вами, до дома так до дома – толку сейчас спорить, если человеку приказали. Да и я сейчас не в состоянии истерики закатывать – за три года отвыкла истерить в принципе. Проще промолчать, все равно ведь Герман узнает, где я снимаю квартиру. Вряд ли приедет, да он и сам скоро поймет, что у нас нет будущего.
“Но ведь что-то ты во мне нашла”, - вспылили в памяти слова Полонского, когда за окном мелькали деревья одно за другим.
Возможно, была слишком глупой и наивной, а тут такой серьезный представитель мужского пола перед глазами. Сильный, уверенный в себе, красивый, опасный – в общем, моя романтическая натура просто млела от Германа.
“А сейчас?” – внутренний голос проснулся слишком внезапно и так не вовремя. Еще и глупые вопросы на засыпку задает, от которых голова кругом.
“А сейчас я просто устала”, - мысленно ответила сама себе и закрыла глаза, откидываясь на спинку заднего сиденья.
Я хочу снова в свой уютный мирок. Тишина, спокойствие, полная апатия. В общем, все то, к чему я привыкла. И в ближайшем будущем не готова менять. Даже безразлично, что Полонские сделают с Андреем – я просто не хочу ничего об этом знать.
Ничего.
Никогда.
И попробую склеить себя заново.
Глава 70
Два месяца спустя…
