Но поцелуй во время танца заставил меня отступиться от намеченной цели. Давить не хотелось, поэтому отпустил.
“Если хочешь играть во взрослые игры, надо идти до конца. В противном случае не стоит даже пытаться. Идем, я провожу тебя”, – всплыло в памяти так четко, что снова застонал.
Особенно от воспоминаний, когда ее руки обвились вокруг моей шеи, а губы потянулись навстречу. Башню снесло окончательно – не отпущу, как бы не пытался держать себя в руках.
Я понимал, что опыта у нее маловато – по одному взгляду было видно, что моя девочка не спала со всеми подряд. Но жгучая ревность пронзила насквозь. Бешеный и неуправляемый собственник проснулся во мне, когда Алиса стонала, прогибаясь в спине, а мой палец проник внутрь. Пи***, как туго, аж челюсти свело судорогой.
- Сколько у тебя было мужчин? – вырвалось слишком грозно, как будто сквозь туман, но я тогда действительно себя не контролировал. - Не ври мне! – от осознания, что кто-то ее касался помимо меня, все мышцы на теле напряглись.
До боли. До судорог во всех конечностях. А глаза горели в ожидании ответа. Кого мучил в тот момент, сам до сих пор не пойму.
- Нисколько! – смело выдала Алиса мне прямо в лицо.– Ты был единственный, если не забыл, конечно же, - горько усмехнулась, а я почувствовал себя полным идиотом.
Стон облегчения вырвался наружу – нельзя же так девочку пугать своей ревностью. Взял ее лицо руками, пару секунд посмотрел в глаза, а после наклонился к ушку:
- Извини, малыш, - шептал, понимая, что похож на безумца. – Я действительно перегнул, - дотронулся губами до ее виска, а после ниже. Тонкая шея, бьющаяся жилка, которую пробовал на вкус – твою мать, я ревнивый безумец!
И я действительно одержим своей женой!
Она пока не готова принять меня, а я не могу довольствоваться лишь частью. Даже половина меня не устраивала. Мне нужна ОНА! Вся! Целиком! Со всей ее строптивостью, неопытностью и страстью, которая сегодня вырывалась наружу под моими пальцами. Стоило надавить на нужные места и ловить эмоции на лице Алисы – это такое блаженство, обладать ею.
Куда там Василисе с ее профессиональным минетом и силиконовым бюстом (за мой счет, кстати, сделанным). Да она в подметке не годится моей очаровательной супруге.
Мне больше не нужны фальшивки.
Я хочу по-настоящему!
- Надо что-то с этим делать, - выдохнул и направился в душ, чтобы снять напряжение. Холодная вода пришлась очень кстати, иначе стояк до утра обеспечен. Пытался расслабиться, выбросить образ моей девочки из головы, но ни черта не получалось.
И сон не шел, как бы я ни крутился с бока на бок – плюнул на все и отправился в кабинет. Может, хоть работа до рассвета спасет, а то будет только хуже, мне ли не знать.
Но строчки в новом контракте скакали, как ненормальные, и я никак не мог сконцентрироваться на главном. Смотрел в одну точку, думая лишь об Алисе. И ее желании поскорее развестись со мной.
Нельзя этого допустить. Я не согласен. По крайней мере, не сейчас. Мне нужен шанс, чтобы попробовать начать все с начала. Хотя, почему же только мне – нам. Уверен, девочка ко мне до сих пор неравнодушна, хоть и пытается скрыть свои настоящие чувства. Не может простить, но я готов доказать ей обратное.
Мне можно доверять.
И ошибок прошлого я не допущу.
Но и слово обязан держать, иначе грош ему цена.
Как же поступить? Как выпутаться из этой непонятной ситуации, черт бы ее побрал?
Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Твою мать, мозг не варит, как бы я не пытался его напрячь. И посоветоваться не с кем, не у Ярослава же интересоваться, как жену соблазнить. Но так, чтобы сама была готова отдаться, а не очередным шантажом ее заставлять лечь со мной в постель.
Желательно еще и вещи перевезти, но это уж из разряда фантастики.
Телефон ожил как-то внезапно. Пять утра, кому не спится в такую рань? Взглянул на дисплей, а улыбка расползлась на пол-лица.
Надо же, о тебе-то я и забыл, милая. Как же вовремя тебя посетила бессонница. Глупо было гадать, кто в такую рань мог позвонить.
Только один человек на этой планете способен разбудить меня, не нарвавшись на грубость.
- Ну, здравствуй, любовь моя, - я принял вызов, улыбаясь, а в ответ мне прилетело грозное:
- Ты что там, дрыхнешь еще?
Любимая женщина, как обычно, в своем репертуаре. Только ей может прийти в голову позвонить в пять утра, а потом задавать наиглупейший вопрос.
Я тебя не разбудила?
Глава 37
- Бодрствую уже, - слыша родной голос, расслабился. Приятно, что кто-то о тебе помнит, забоится и любит, игнорируя твои миллиарды.
Просто за то, что человек хороший. По крайней мере, Милочка именно так и считает.
- Игнатик, милый, - я скривился, так как терпеть не мог этого уменьшительно-ласкательного из уст милой старушки. Но ее не переделаешь, так стоит ли зацикливаться на таких мелочах. – Ты себя загонишь раньше времени.
- Лучше расскажи, как твой артрит поживает, - перевел разговор в другое русло, так как знал – Милочка может сутками об этом рассказывать, пересказывая медицинскую энциклопедию.
- Не поверишь, но заграничные грязевые ванны и массажи творят чудеса! – с придыханием произнесла старушка, и, уверен, для пущей убедительности даже глаза закатила. Улыбнулся, представляя эту наимилейшую картину. – А израильские врачи такие душки!
Теперь рассмеялся – надо же, только моя ненаглядная бабуля может в свои неполные семьдесят - мужчин лет на тридцать, а то и сорок моложе ее называть “душками”. Неисправима, но в этом ее фишка. Таких добрейших и бескорыстных особ, как Людмила Милославовна, которая не признавала иных имен, кроме как Милочка, днем с огнем не сыщешь.
- Неужели присмотрела себе кого-то? – с издевкой произнес, на что бабуля на том конце провода лишь ухмыльнулась. – Развратница.
- В мои годы могу себе это позволить, - как училка младших классов, не иначе, отчитывает своего нерадивого ученика. – И тебе советую тоже присмотреть кого-то, желательно помладше.
Ох, и бабуля! Кокетка и покорительница мужских сердец. Ну, как бабуля – не родная, конечно же, но очень близкий мне человек. Так уж получилось, что мы остались вдвоем – ее сын умер (и слава Богу, иначе я сам бы придушил его собственными руками), и мои дед с бабушкой отправились на тот свет восемь лет назад.
Вырастили меня, воспитали, дали образование и правильное напутствие, а после покинули этот бренный мир, оставив меня на попечительство Милочки.
Я ее любил, как родную. Когда-то она не жалела ни сил, ни средств, заменив мне мать, а теперь я возвращал долги. Она долго сопротивлялась, но перед моим напором вряд ли кто устоит. Сдалась, а я в свою очередь обеспечил ей безбедную жизнь, считая это своим долгом.
