Симон был теперь оголён перед своими детьми. Он боялся открывать глаза и смотреть на них. Он забрал у них мать.
– Так-то! Ты справился! Этого я и хотел. Что ж, думаю, Чарли, настал твой черёд.
Чарли сидел рядом с отцом и весь дрожал.
– Мне нечего скрывать. Я ненавижу тебя, всех твоих людей и мерзкого Селвина. Я до конца своих дней буду пытаться его уничтожить. То, что он сделал с Морисом, с моей семьей, я никогда не забуду. Ещё очень давно я клялся, что буду защищать их. Этим я и занимаюсь всё это время.
– Я верю тебе, точно верю, – мягко сказал Михаил. – Но всё же есть что-то.
– Что ты хочешь услышать? Что я убил Лимбо? Да, так и есть, – множество изумленных взглядов тут же обратились к нему. – Да! Я сделал это и, струсив, спрятал тело на Земле. Но я был прав. Я только лишь осуществил закон. Она предала всех нас. Предатели должны умирать!
– Именно! Вот. Спасибо тебе, Чарли, теперь и я могу рассказать вам кое-что, – сказал Михаил. – Вы считали, Лимбо пропала или сама ушла к Смерти, но это не так. Чарли убил её, сочтя предателем, и у него были на то причины. Много лет назад, когда я понял, что против Симона у нас нет шансов, а сына мне не вернуть, я решил уйти. Уйти не чтобы спрятаться, а чтобы найти способ всё исправить. Уже тогда я хотел вернуть время вспять, – Михаил внимательно смотрел на прибор в своих руках. – Я хотел остаться незамеченным, но Лимбо птицей летала над лесом и нашла меня. Она обещала, что даже если я уйду, меня будут искать и найдут, но я смог переубедить её. Я поклялся, что если она даст мне уйти и сохранит мою тайну, я найду способ вернуть время и помешаю себе в прошлом убить девчонку Эвери. Я клялся, что в этом и есть моя цель – исправить самую страшную свою ошибку.
– Ты обманул её! – выкрикнул Давид.
– Разумеется! – ответил Михаил. – Разве она согласилась бы, зная, что я собираюсь убить Симона в прошлом? Симона она любила и верила в него. Мне пришлось быть нечестным с ней. Я говорил ей, что хочу сделать это ради Мартина, чтобы он не страдал, чтобы не возненавидел меня. Она согласилась только потому, что знала, сколько боли Мартину причинила её смерть.
– Ты сгоришь в аду! – не выдержал Чарли.
– Я уже в аду, Чарли. И тем не менее, я честен с вами сегодня. Я делал всё это ради одного. Ради своего Бога. Ну так что? Кто следующий? Дракон?
Дракон выпрямился.
– Я не верю в вашего Бога, – он смотрел на братьев. – Симон страшный человек, он сделал много непоправимого. Я ненавижу его всем существом. Симон изуродовал мою жизнь, но он хотя бы сражается за справедливость. Он не стал бы таким, если бы не Селвин. Тайн я не имею, кроме, пожалуй, того, что знаю, где от вас прячется Мартин, – он перевёл взгляд на Симона. – Я помогал ему всё это время. Думаю, он несправедливо приговорён. Я помог ему скрыться, помог ему вернуть себе Иванну. И впредь буду, если потребуется.
Симон смотрел на Дракона без обиды, в отличии от Чарли, который сверлил Дракона взглядом, полным презрения.
– Ева? – Михаил повернулся в Еве, которая сосредоточенно слушала каждого, говорящего прежде. – Расскажи нам свою историю.
– О, мне есть что рассказать вам, – она довольно улыбнулась. – Я ведь всю жизнь верила в Селвина беспрекословно и свято, но с началом войны ко мне пришла Сарра со своими детьми. Я два года прятала их у себя, чтобы уберечь. Сарра каждый вечер говорила мне о том, как она узнала о Лимбо, как они любили друг друга, и как Селвин нашёл их и отравил Морис. Постепенно, через боль и отрицание, я убеждалась в правдивости её историй. Однажды Сарра решила уйти на поиски Лимбо. Она не могла жить спокойно, зная, что её любовь может быть где-то рядом. Она собралась в одиночку странствовать по Арабелле в поисках следов жизни Лимбо. Сарра оставила мне своего младшего сына Джека. Перед уходом она умоляла меня растить его в мире, не позволить Симону сделать из него воина, как из остальных детей. Я поклялась ей, что сделаю всё возможное. Она ушла и больше не вернулась. А я осталась с Джеком в Майме, никому никогда не говорила о Сарре и растила мальчика, пытаясь уберечь от войны. Я позволила ему поверить в Бога, забыть свою семью, только чтобы он никогда не захотел бороться. Сама я больше никогда не молилась и проклинала Селвина за то, на что он был способен. Я рассказала Джеку его историю только много лет спустя, когда он стал уже совсем взрослым и был способен сам принимать решения. Я думала, он захочет вернуться к своей семье, но как все мы видим, Джек остался верен закону. Потом в Майме появилась Иванна и все мы отправились за Красную Реку, но на полпути Селвин забрал меня. Я совсем не боялась и даже была рада, что продолжу путь в одиночку. Он унёс меня в Горы и попытался убить, но я сбежала. Селвин нынче слаб, очень слаб. Людей, ему верных, всё меньше, он исчезает. Я смогла сбежать. После пары дней в пути я нашла Грызуна. Я умела ладить с ними ещё с тех времён, когда Сарра с детьми жили у меня; так я пришла к Симону со своей историей и осталась здесь. А когда Мартин нашёл меня и попросил о помощи, я была счастлива быть ему полезной, тем более нужно было вызволить Иванну из плена. Я просто прибыла в нужное время в нужное место и привезла её к Мартину.
– Невероятно! – воскликнул Михаил. – Сколько правды я услышал сегодня.
– Ева! – Чарли был по-прежнему зол. – Я же верил тебе! Как ты могла помогать ему у меня за спиной? Ты же знаешь, что он предал нас.
– Он любит тебя, малыш, я это всегда знала. Ты злишься на него за ошибки, а он просто любит тебя. И я знаю, что ты любишь его. Вот и всё.
Чарли в гневе ударил двумя кулаками по столу.
Я слушала Еву и удивлялась каждому её слову. Она и раньше казалась мне сильной и вдохновляющей своей храбростью, но открывшаяся правда представила мне Еву в новом невероятном образе: ослепительно красивая женщина, сумевшая сохранить страшную тайну ради Джека даже от него самого, всю жизнь играющая по своим правилам.
– Не будем отвлекаться, господа, остался ещё кое-кто, – сказал Михаил. – Джек?
Джек растеряно и нервно оглянулся.
– Ева рассказала мне о моей маме, об отце и остальной семье совсем недавно. Она всё повторяла, чтобы я не забывал, кто я на самом деле. И я не забывал. Оказавшись в плену, я просил стражей отвести меня к отцу. Я знал, что должен использовать свою связь с Симоном, чтобы помочь Михаилу. Не зря он просил нас быть здесь к его появлению. Но я помнил, кто вырастил меня и кто был рядом каждый день жизни. Элвис и Оливер моя семья, и я буду с ними, и не предам Бога. Я знаю, мама любила меня, и она не хотела, чтобы я рос с Симоном, чтобы я стал, как мои братья. Я совсем другой.
Кудряшка смотрела на младшего брата поясными нежности глазами.
– Это Джек? Пап, это наш Джек? – спросила она еле слышно.
Симон не ответил, он уставил остекленевший взгляд на старого врага.
– Поразительно, как переплетаются нити этой паутины! Но для полноты истории нам не хватает еще одного откровения.
Михаилу не пришлось называть имя. Всё внимание и так было направленно к мирно засыпающему в углу Льву.
